"Герман Владимиров. Наполеон проиграл войну, а я ее выиграл (о Г.Жукове, Чудеса и приключения N 12 1996)" - читать интересную книгу автора

наиболее опасным октябрьские, а не последние ноябрьские дни, когда противник
на узких участках находился уже в 26-30 километрах от Москвы. Дело в том,
что к этому времени у нас образовался сплошной фронт обороны, а противник
был уже не тот, что в сентябре и октябре.
Когда после Победы художник П. Корин завершил в Берлине свой знаменитый
жуковский портрет и пригласил маршала посмотреть готовую работу, Георгий
Константинович дал ей весьма необычную оценку.
- Работа отличная, - сказал он. -И лицо полевое...
- Какое? - не понял Корин.
- Полевое, - повторил Жуков и пояснил. - Такое бывает на поле боя...
Маршал знал, что говорил. Он был рожден для действий на поле боя.
Волевой, энергичный, умеющий мгновенно оценивать обстановку и принимать
единственно верное решение. Он не останавливался ни перед чем для достижения
победы, был резок и иногда даже груб в отношениях с подчиненными.
Когда-то в начале своей карьеры он служил комполка в дивизии
Рокоссовского, и тот, как командир, давая своему подчиненному аттестацию,
указал как на один из серьезных недостатков Жукова на его непомерно грубое
отношение к подчиненным. После победы под Сталинградом Жуков, уже начальник
над Рокоссовским, напомнил ему о давней аттестации. Но Константин
Константинович не смутился:
- А разве я не прав? - спросил он. - Ты такой и есть.
- Верно, - подумав, сказал Жуков. - Прав.
Эта малоизвинительная грубость сослужила маршалу плохую службу. Ведь
она породила неверное, но правдоподобное представление о нем как о
безжалостном военачальнике, пренебрегающем солдатскими жизнями. Совсем
недавно по телевидению какой-то неопрятный иностранный историк убеждал наших
зрителей, что Жуков достигал своих выдающихся побед ценой невероятного
кровопролития, заваливая поля сражений трупами советских солдат. В
обоснование этого глубоко ошибочного мнения нередко приводится
хрестоматийная история, когда на запрос Жукова, почему застопорилось
наступление, один командарм стал объяснять, что в рядах обороняющегося
противника много противотанковых фауст-патронов. "О фа-уст-патронах будешь
рассказывать внукам, когда выйдешь на пенсию, -резко оборвал командарма
Жуков. -А сейчас - вперед! Только вперед!" Таких примеров жуковской
беспощадности приводится сейчас множество. Иные коллеги маршала в годы его
опалы приводили ему в пример самих себя как полководцев, берегших солдатскую
кровь.
Но старая истина, согласно которой проявление жалости на поле боя -
жестокая тактика, как нельзя более ярко подтвердилась при серьезном анализе
жуковских операций. Так, в "Военно-историческом журнале" № 1, 1995 г.
кандидат военных наук В. Киселев опубликовал поистине сенсационную статью
"Почерк двух полководцев". В этом исследовании Киселев сопоставил действия
коневского 1-го Украинского фронта и жуковского 1-го Белорусского в
знаменитой Висло-Одерской операции.
Оба фронта, пишет Киселев, имели по две танковые армии почти
одинакового состава и численности: под начальством Жукова действовали армии
Катукова и Богданова общей численностью 1615 танков и самоходок, под
начальством Конева армия Рыбалко и Лелюшенко -1675 танков и самоходок. Не
было большой разницы и в силе противостоящих вражеских войск. А результаты
оказались далеко не одинаковыми, так как командующие по-разному использовали