"Джеймс Оливер Кервуд. У последней границы" - читать интересную книгу автора

высились еще более неумолимые, обледенелые песчаниковые утесы и гранитные
скалы побережья с его смертельно опасными щупальцами - подводными рифами,
омываемыми морем. Вдоль этих рифов они должны ползком пробираться к Джуно.
Но Джуно уже недалеко отсюда.
Алан перегнулся через перила, пыхтя сигарой. Его тянуло вернуться к
работе. Джуно, Скагвэй и Кордова ничего для него не значили, разве только
что они тоже принадлежали Аляске. Его тянуло дальше на север, в обширные
тундры, к великим достижениям, ожидавшим его впереди. Теперь он был уверен в
себе, и кровь бурлила в его жилах. Поэтому он не жалел о том, что провел
семь месяцев в полном одиночестве в Штатах. Он убедился собственными
глазами, что близок час, когда Аляска добьется своего.
Золото! Алан расхохотался. Золото имеет свою прелесть, свою романтику,
свою заманчивость. Но что значит все золото, скрытое в горах, в сравнении с
той великой целью, на благо которой он работал! У него осталось впечатление,
что все, с кем он ни встречался на юге, представляли себе Аляску только в
связи с золотом. Всегда золото, золото раньше всего, а потом - лед, снег,
вечная ночь, безлюдные и бесплодные тундры, вечно нахмуренные скалистые
горы, нависшие над изрытой землей, где люди борются с судьбой и где выживают
лишь наиболее приспособленные. Золото - вот рок, нависший над Аляской. Когда
люди думают о ней, перед их глазами встают только дни золотой горячки.
Чилькут, Белый Конь, Досон и Сэркл-Сити2. Им трудно освободиться от
воспоминаний о романтике, подвигах и трагедиях умерших людей.
Но сейчас они уже начинают менять свое мнение. Их глаза понемногу
раскрываются. Даже правительство проснулось, когда убедилось, что с
постройкой железнодорожной ветки к северу от горы св. Ильи связано еще
многое другое, кроме взяточничества. Сенаторы и члены Конгресса внимательно
выслушивали их в бытность их в Вашингтоне, особенно Карла Ломена. Мясные
короли - те, которые были более дальновидны, - хотели его подкупить, а
Ломену предлагали целое состояние за его сорок тысяч оленей на полуострове
Сюард. Это было доказательством пробуждения, неоспоримым доказательством!
Алан закурил новую сигару. Его мысли унеслись сквозь рассеивающийся
туман к простиравшейся перед ним обширной стране. Многие жители Аляски
проклинали Теодора Рузвельта за то, что он ограничил свободу вывоза из их
страны. Но Алан, со своей стороны, не был с ними согласен.
Предусмотрительность Рузвельта сдерживала мародеров, и благодаря его
способности предвидеть, что могут сделать денежное могущество и алчность,
Аляска пока еще не окончательно ограблена и готова служить всеми своими
огромными естественными богатствами той матери, которая в течение ряда
поколений пренебрегала ею. Но развитие великой страны не может обойтись без
борьбы, а эту борьбу нужно вести умно и предусмотрительно. Коль скоро
ограничения будут сняты, тень Рузвельта не сможет уже удержать такие темные
силы, как Джон Грэйхам или синдикат, представителем которого он является.
Мысль о Грэйхаме была неприятным воспоминанием, и лицо Алана приняло
суровое выражение. Жители Аляски должны сами бороться с узаконенным
грабежом. Это будет жестокая схватка. Он наблюдал в течение прошлой зимы за
хищнической работой финансовых разбойников в дюжине штатов: они беспощадно
вырубили все леса, ограбили и осквернили все озера и реки, одним словом,
вытащили все богатства. Он был ошеломлен и несколько испуган видом
опустошенного штата Мичиган, одного из самых богатых лесами штатов Америки.
Что если вашингтонское правительство допустит подобное на Аляске? А ведь