"Цай Цзюнь. Заклятие " - читать интересную книгу автора

оробела; от страха глаза неудержимо наполнились влагой и стали совсем
мокрыми, ей пришлось незаметно стряхивать все новые и новые слезы.
Затем заговорил начальник Цзян Хэ, директор Института археологии. Его
звали Вэнь Хаогу, что воспринималось на слух как Вэнь - Любитель Древностей.
Стоило только услышать это имя, как становилась понятной его приверженность
своей профессии. В прошлом Вэнь Хаогу был сослуживцем отца Бай Би; она
помнила, как в детстве он часто приходил к ним, и тогда в доме начинались
бесконечные разговоры о всяких незначительных эпизодах истории Западного
края.
Когда Бай Би было десять лет, ее отец погиб в автокатастрофе, и с той
поры Вэнь Хаогу стал бывать у них в доме еще чаще. Он был очень заботлив к
осиротевшему ребенку.
В памятную речь о Цзян Хэ Вэнь Хаогу вставил так много громких слов,
что она прозвучала как научный доклад. Выражая соболезнования, он воздал
должное энергии и дарованию молодого Цзян Хэ, его успехам в научных
исследованиях, его жажде научного поиска и тяге к открытиям. Но все это Бай
Би как бы и не слышала, она просто глядела ему в рот, но не слышала самих
слов, а видела только непрерывные движения губ.
Когда речи закончились, по стереофонической системе зазвучала траурная
музыка, и под эти гармоничные звуки, предназначенные для того, чтобы
провожать людей к вечному сну, все присутствующие начали отдавать портрету
Цзян Хэ три прощальных поклона. Траурная музыка навеяла Бай Би воспоминание
о том, как она прощалась с отцом почти тринадцать лет назад. Тогда Вэнь
Хаогу было сорок с небольшим, он стоял рядом с матерью, удерживая ее руками
за одежду, чтобы вдова не рухнула от потери чувств.
Бай Би тоже поклонилась вместе со всеми, хотя знала, что, если бы это
видел Цзян Хэ, он ни за что не позволил бы ей кланяться. Подняв голову, она
еще раз бросила взгляд на портрет Цзян Хэ. Затем под траурную музыку
началось прощание с телом, и Бай Би тоже подошла проститься. Стеклянный гроб
стоял позади черного занавеса, на котором был укреплен портрет Цзян Хэ.
Мать Цзян Хэ, увидев сына в прозрачном гробу, истерически зарыдала и
всем телом повалилась на стеклянную крышку; никто из окружающих не мог ее
унять. Торжественная церемониальная тишина взорвалась криками. У Бай Би
начала кружиться голова, и она прислонилась к гробу, вглядываясь в лицо
покоившегося там жениха.
На Цзян Хэ был недавно купленный импортный костюм, волосы гладко
зачесаны, грим тоже нанесли очень аккуратно, пожалуй, только цвет лица
слишком белый, но он и при жизни был бледным, поэтому мертвое тело не
вызывало страха. Бай Би увидела его сбоку, и ей показалось, что Цзян Хэ
лежащий в гробу, приоткрыл глаза и улыбнулся.
Вот, взять хотя бы его европейский костюм. Если бы Цзян Хэ прожил еще
месяц, он пришел бы в нем на свадьбу, и тогда Бай Би могла бы надеть белую
фату. Она знала, что белая фата очень подходит к ее фигуре; она стояла бы у
входа в банкетный зал, а все прохожие устремляли бы к ней взгляды точно так
же, как присутствующие в зале люди смотрят на нее во время траурной
церемонии. Бай Би подумала, что на свадьбе свекор и свекровь от радости пели
бы, не закрывая рта, и осыпали бы всех благопожеланиями счастья, и их
деревенскому говору, на слух более схожему с иностранным языком, никто не
придавал бы значения. После приезда в заранее отстроенный новый дом Цзян Хэ
скинул бы европейский костюм, рубашку и майку. Затем помог бы Бай Би