"Джеки д'Алессандро. Свадебный водоворот " - читать интересную книгу автора

теперь прошу вас предаться воспоминаниям, мне это нужно.
- Предаться воспоминаниям?
Ее глаза весело блеснули.
- Да. Это американское выражение означает "вспомнить прошлое".
У него мелькнуло подозрение: уж не собирается ли она что-то у него
выведать? Старательно сохраняя бесстрастное выражение лица, он спросил:
- А что бы вы хотели узнать?
- Да ничего, ваша светлость. Просто думайте, пока я рисую, о самом
хорошем, что вспомните. Это поможет мне лучше уловить характерное выражение
вашего лица.
- Понимаю.
Но Остин ничего не понимал. Любимое воспоминание? Он позировал для
нескольких портретов, которые висели теперь в галерее Брэдфорд-Холла, и его
ничего не просили делать, он только сидел неподвижно бесконечно долгое
время. Он порылся в памяти, но не обнаружил никаких приятных воспоминаний.
- Наверняка у вас было какое-нибудь событие, о котором приятно
вспомнить, ваша светлость.
Черт побери, не было никакого события! Но он не собирался ей в этом
признаваться. Твердо решив раскопать в своей памяти счастливый эпизод,
Остин погрузился в воспоминания, а Элизабет продолжала наблюдать за ним.
- Просто подумайте... и расслабьтесь, - тихо произнесла она.
Он отвел от нее взгляд и стал смотреть на Миста, щипавшего неподалеку
траву. В его воображении возник Уильям... Уильям, ему тринадцать, он бежит
за Остином в конюшни, а за старшими братьями, не отставая от них, торопится
Роберт...
- Вы очень загадочно улыбаетесь, - заметила Элизабет. - Не поделитесь
ли своими мыслями со мной?
Остин хотел было отказаться, но потом решил, что никакого вреда не
будет, если он ей расскажет.
- Я вспоминаю о великом приключении, которое произошло со мной и моими
братьями. - У него потеплело на душе, когда он живо представил себе тот
день во всех подробностях. - Нам пришлось сбежать в конюшни, после того как
мы организовали заговор против вредной гувернантки Каролины, чтобы
заставить ее уйти. Мы пристроили над дверью ее комнаты бочонок с мукой и
ведро воды, и когда она открыла дверь, от ее отчаянных воплей задрожали
стены. Мы спрятались на сеновале и хохотали, пока чуть не задохнулись от
смеха.
- Сколько лет вам было?
- Мне - четырнадцать, Уильяму - тринадцать, а Роберту - десять.
Воспоминания медленно таяли, как дым, уносимый легким бризом.
- А какими еще проделками вы, мальчики, занимались?
Другое воспоминание всплыло в памяти Остина, и он не удержался от
смеха.
- Однажды, в то же самое лето, мы, все трое, шли мимо озера. Вдруг
Роберт - он с самого рождения был сущим дьяволенком - поспорил с Уильямом,
сможет ли тот сбросить с себя одежду и прыгнуть в озеро, что нам было
строго-настрого запрещено нашим отцом. Чтобы не отставать, я тотчас же
бросил вызов ему. Не прошло и минуты, как все мы, раздевшись догола,
плескались, ныряли, - словом, были наверху блаженства. Но вдруг заметили,
что мы не одни.