"Джузеппе Д'Агата. Возвращение тамплиеров" - читать интересную книгу автораразделенные взаимной отчужденностью, отец и сын мало что могли сказать друг
другу. Впрочем, разделял их и большой стол, старательно накрытый Ансельмо. Доктор Риччи всегда был немногословен, теперь же он отмерял свои слова, словно капли пипеткой. Это касалось и выражения чувств - во всяком случае в семейном кругу, где он никогда не проявлял их внешне, а по отношению к сыну вообще никак. Его стиль семейной жизни покоился на двух столпах: молчании и отсутствии. Стиль этот не допускал никаких послаблений даже по отношению к жене. Ей оставалось только приспособиться к поведению мужа, и она замкнулась в своем мире, отстраненном и непроницаемом для всех, состоявшем из музыки и романтических переживаний - когда-то испытанных и просто воображаемых. Что касается Джакомо, он тоже с ранних лет привык к постоянному отсутствию отца в доме. Лишенный отцовской заботы, он вырос самодостаточной личностью, а это в свою очередь породило две противоречивые психологические проблемы. С одной стороны, Джакомо понимал, что он - редкое исключение, потому что всегда полагался только на собственные силы, и это служило для него предметом гордости. С другой - он испытывал потребность в духовных отцах, которые опекали бы его как сироту. На вскользь брошенный вопрос об учебе юноша ответил предельно кратко. Потом отец сказал, что ему опять необходимо срочно уехать - Джакомо даже не поинтересовался, куда именно, - и заметил, что, возможно, придется вообще перебраться за границу. Он явно искал способ полностью уклониться от налогов, и это лишь усилило презрение Джакомо к чуждому человеку, сидевшему напротив него. Больше они не говорили ни о чем. Джакомо ожидал, что придется давать объяснения насчет пропажи драгоценной чаши, но отец ни словом не упомянул о Международный съезд ассоциаций гуманитарного характера открылся в Риме 17 марта, в пятницу утром. В старинном палаццо в районе Трастевере, принадлежавшем одной крупной католической организации, собралось около ста представителей кружков, обществ, лиг, братств, сект, конгрегаций, съехавшихся со всей Западной Европы и даже из Соединенных Штатов, от "Братьев Земли" до "Часовых Неба". Названия были самые разнообразные, порой причудливые, за ними скрывались организации крупные и мелкие, бедные и богатые, религиозные и светские. Порядок, определявший проведение съезда, был сразу же нарушен из-за невероятной, хотя и веселой, путаницы и сумасшедшей мешанины языков. Джакомо прибыл с некоторым опозданием и нашел, что огромный зал, помпезно расписанный одним сабинским художником эпохи барокко, совершенно не подходит для проведения такого съезда. Больше всего собрание напоминало базар, где торговали словами и жестами. Стулья были сдвинуты со своих мест, и участники, разделившись на группы и группки, использовали их по-разному: кто как опору для вытянутых ног, кто садился на них задом наперед, положив руки на спинку, кто вставал, чтобы его лучше слышали. Оттого что без умолку говорили все сразу, в зале стоял оглушительный шум. Комическую ноту в этот беспорядок вносил молодой человек в очках (похожий на церковного прислужника, но в пиджаке и брюках), сидевший в одиночестве за столом президиума и безнадежно хлопавший в ладоши, пытаясь создать хотя бы видимость порядка. Джакомо думал было уйти, но остался, потому что участники конгресса |
|
|