"Джузеппе Д'Агата. Возвращение тамплиеров" - читать интересную книгу автора

Это был легендарный незавершенный "Реквием" Моцарта. "Масона, как и
Пиранези", - отметил про себя Джакомо.
Он снова отодвинул мягкий красный бархат и посмотрел в зал.
Теперь сцена была занята огромным оркестром, над которым в глубине
находился смешанный хор. На авансцене возле подиума дирижера стояли четверо
солистов - сопрано, контральто, тенор и бас.
После возвышенного Kyrie и короткого пролога Sequentia хор и оркестр
начали исполнять могучий Dies irae. Весь зал был заполнен мощной вибрацией
звуков, словно к ним присоединились и другие голоса, исходившие из разных
концов зала.

Dies irae, dies illa
Solvet saeculum in favilla,
Teste David cum Sibylla...[9]

Джакомо стоял, молитвенно сложив руки, опираясь о косяк входной двери и
касаясь плечами шторы. Он не решался двинуться с места, чтобы никоим образом
не разорвать осязаемую, напряженную тишину, стоявшую в партере и словно
возносившуюся до самого верхнего яруса. Собственно, он никуда и не мог бы
пройти, потому что театр выглядел буквально набитым.
Однако, привыкнув к полумраку, Джакомо вдруг обнаружил поразительную
особенность. Публика, вся без малейшего исключения, состояла только из
женщин. Тут были женщины всех возрастов - об этом говорил цвет волос на
неподвижных головах в рядах партера. Женщины сидели и в ложах, многие
смотрели на музыкантов в бинокль.
Возможно, тут была Анна или девушка, похожая на Анну.
Какое-то мрачное опасение охватило Джакомо, когда он понял вдруг, что
его присутствие - единственного мужчины в зале - было замечено. И лица,
которые стали оборачиваться к нему, выражали не удивление, а неудовольствие,
укор, осуждение. Лица осунувшиеся, мертвенные, как у призраков, - может
быть, из-за мрака, в котором даже самый слабый источник света ярко сиял.
Смертный мрак, отметил Джакомо, чувствуя себя осквернителем некоего
траурного ритуала, трагической и загадочной похоронной церемонии, ужасной,
как и слова, которые неожиданно донеслись со сцены:

Confutatis maledictis
Flammis acribus addictis,
Voca те cum benedictis.[10]

Положение становилось невыносимым. Джакомо решил уйти и только ждал
подходящего момента, как вдруг все внезапно изменилось.
Как только зазвучала Lacrimosa dies illa,[11] которую после смерти
Моцарта завершил его ученик Франц Ксавьер Сюзмайер, как и финал сочинения, в
воздухе возникло что-то вроде легкого снегопада.
Это осыпался мелкий строительный мусор. Вскоре крошево посыпалось
сильнее, не пощадив никого. Оркестр продолжал играть, а музыканты и певцы
быстро покрывались чем-то белым. То же самое происходило и со зрительницами
как в партере, так и в ложах.
Создавалось какое-то нереальное впечатление, будто концерт исполняется