"Роальд Даль. Дорога в рай " - читать интересную книгу автора

скрутил ревматизм. Его лицо было покрыто щетиной, а когда он раскрывал рот,
двигался только один его уголок. На его голове, находился ли он дома или на
открытом воздухе, всегда был грязный белый тропический шлем.
Он стоял совершенно неподвижно на ярком солнце, щурясь и прислушиваясь
к шуму.
И снова те же звуки. Старик резко повернул голову и посмотрел в сторону
небольшой деревянной лачуги, стоявшей на пастбище в сотне ярдов от него. На
этот раз сомнений никаких не было: где-то взвизгивала собака; так мучительно
и пронзительно она взвизгивает, когда ей грозит большая опасность.
Взвизгивания раздались еще дважды, и на сей раз они были больше похожи на
крики. Казалось, эти звуки вырывались из самого нутра животного.
Старик повернулся и быстро заковылял по траве по направлению к
деревянной лачуге, где жил Джадсон; подойдя к ней, он распахнул дверь и
вошел внутрь.
На полу лежала маленькая белая собака, а над ней, расставив ноги, стоял
Джадсон; темные волосы закрывали его длинное красное лицо. Этот высокий
тощий человек стоял и бормотал что-то про себя; его грязная белая рубаха
пропиталась потом. Челюсть его отвисла, будто отяжелела, рот как-то странно
раскрылся, точно онемел, а по середине подбородка медленно текла слюна. Он
стоял и смотрел на маленькую белую собаку, лежавшую на полу, и медленно
теребил рукой мочку левого уха; в другой руке он держал тяжелую бамбуковую
палку.
Не обращая внимания на Джадсона, старик опустился на колени рядом с
собакой и ласково погладил ее своими костлявыми пальцами. Собака лежала
неподвижно, глядя на него водянистыми глазами. Джадсон не двигался. Он
смотрел на собаку и на старика.
Старик медленно, с трудом поднялся, опираясь обеими руками на палку. Он
оглядел комнату. В дальнем углу лежал грязный мятый матрас; на столе,
сколоченном из упаковочных ящиков, стоял примус и кастрюля с оббитыми
краями. Грязный пол был усеян куриными перьями.
Старик увидел то, что ему было нужно. Это был тяжелый железный лом,
стоявший у стены возле матраса. Он заковылял к нему, стуча своей палкой по
прогнувшимся половым доскам. Пока он ковылял, собака не сводила с него глаз.
Старик взял палку в левую руку, лом - в правую, приковылял обратно к собаке,
поднял лом и не мешкая с силой опустил его на голову животного. Отшвырнув
лом в сторону, он взглянул на Джадсона, который по-прежнему стоял в той же
позе; по подбородку его все еще текла слюна, а краешки глаз подергивались.
Старик приблизился к Джадсону и заговорил. Он говорил очень тихо и медленно,
кипя от гнева, и при этом двигался только один уголок его рта.
- Ты убил ее, - сказал он. - Ты сломал ей шею. Затем, переполнившись
гневом и ощутив прилив сил, он нашел и другие слова. Он поднял голову и
плюнул в лицо тощего Джадсона, который заморгал и попятился к стене.
- Ты, паршивый подлый ублюдок, ты убил собаку. Это была моя собака.
Какое чертово право ты имел бить мою собаку, говори! Отвечай же, ты,
слюнявый псих. Отвечай!
Джадсон принялся медленно вытирать ладонь и тыльную сторону руки о
рубашку, все лицо его при этом дергалось. Не поднимая глаз, он сказал:
- Она без конца лизала себя, и так шумно, что я не мог этого вынести.
Терпеть не могу, когда вот так себя лижут, лижут, лижут. Я сказал ей, чтобы
она прекратила. Она посмотрела на меня и помахала хвостом, а потом снова