"Роальд Даль. Мадам Розетт" - читать интересную книгу автора

потом в паб с каким-то египетским названием и около десяти вечера оказались
в баре вообще без вывески, где и сидели в блаженном состоянии, пили пиво и
смотрели на сцене весьма странное шоу. В "Сфинксе" они подобрали летчика из
тридцать третьей эскадрильи, которого, как он им сказал, звали Уильям. Он
был примерно того же возраста, что и Таран, но выглядел моложе, поскольку
не успел еще так много налетать. Его молодость выдавал больше всего пухлый
рот. Он был похож на курносого школьника, хотя пустыня до смуглоты
прокалила его кожу.
Теперь они уже втроем сидели в блаженном состоянии в баре без названия
и пили пиво, так как здесь ничего, кроме пива, не подавали. Это была
длинная комната с дощатыми стенами, некрашеным деревянным полом, посыпанным
опилками, деревянными столами и стульями. В дальнем конце на высоком
дощатом помосте шло представление. В зале было полно египтян, и все они
пили черный кофе. На сцене находились две толстые девицы в блестящих
серебряных трико и серебряных бюстгальтерах, одна из них вращала в такт
музыке задом, а вторая - грудью. Та, что вращала бюстом, была более
искусной: она ухитрялась крутить одной грудью, а другая оставалась
неподвижной, при этом время от времени она еще крутила и задом. Египтяне
как завороженные смотрели на девушку, щедро награждая ее аплодисментами. И
чем сильнее они хлопали, тем энергичнее она извивалась, и чем быстрее
играла музыка, тем быстрее становились ее движения - она вращалась все
быстрее и быстрее, ни разу не замедлив темпа, и с лица ее не сходила
вызывающая механическая улыбка. А египтяне все хлопали и хлопали, все
громче и громче в такт убыстряющейся музыке. И все были счастливы.
Когда представление окончилось, Уильям сказал:
- Не понимаю, почему они всегда выбирают этих жутких толстух? Неужели
у них нет красивых женщин?
- Египтяне любят толстых, таких, как эти две, - ответил Вожак.
- Даже не верится, - сказал Таран.
- И тем не менее. Так уж у них повелось с давних пор. В Египте ведь то
и дело голод. Поэтому все бедные люди были худые, а богатые и знатные -
толстые и упитанные. Если тебе повстречалась толстуха, так и знай - она из
высших классов.
- Брехня это, - сказал Таран.
- А мы сейчас все узнаем, - заявил Уильям. - Я хочу задать этот вопрос
вон тем египтянам. - Он большим пальцем указал на двух пожилых мужчин за
соседним столиком, в нескольких шагах от них.
Он не был пьян, никто из них не был пьян, но все трое были наверху
блаженства от выпитого пива и виски, и самым счастливым из них был Уильям.
Его загорелое мальчишеское лицо так и светилось счастьем, а вздернутый нос,
казалось, задрался еще выше, и было видно, что он наконец расслабился,
впервые за много недель. Он поднялся с места, прошел к столу, где сидели
египтяне, и с улыбкой остановился перед ними.
- Вы окажете большую честь моим друзьям и мне, если согласитесь
присоединиться к нам за нашим столом.
У египтян были пухлые лоснящиеся лица, красные фески на голове; у
одного из них во рту блестел золотой зуб.
Поначалу, когда Уильям обратился к ним, они слегка встревожились, но
потом успокоились.
- Пожалста, - сказал один.