"Роальд Даль. Вильям и Мэри" - читать интересную книгу автора

которого должно начинаться письмо, она заподозрила недоброе.
Она отвела глаза от письма. Зажгла сигарету. Сделала одну затяжку и
положила сигарету в пепельницу.
Если здесь то, о чем я начинаю догадываться, подумала она, тогда я не
хочу его читать.
Но можно ли отказаться и не читать послание от покойника?
Да.
Но...
Она взглянула на пустое кресло Вильяма по другую сторону от камина.
Это было большое коричневое кожаное кресло, и на сиденье была вмятина,
которую оставили его ягодицы за многие годы совместной жизни. Выше, на
спинке, там, где всегда покоилась его голова, осталось темное овальное
пятно. В этом кресле он обычно читал, а она сидела напротив на диване,
пришивая пуговицы, штопая носки или накладывая заплатку на локоть одного из
его пиджаков, и время от времени он отрывал глаза от книги, и взгляд его
застывал на ней, пристальный, но удивительно невидящий, будто он что-то
вычислял. Она никогда не любила эти глаза. Они были голубые, как лед,
холодные, маленькие, близко посаженные, а разделяли их две глубокие
вертикальные морщины, выражавшие осуждение. Всю жизнь они следили за ней. И
даже сейчас, после недели, проведенной дома в одиночестве, у нее иногда
возникало тревожное чувство, что они все еще здесь, повсюду следят за ней,
пристально смотрят из дверей, пустых кресел, по ночам в окно.
Она медленно опустила руку в сумку, вынула очки и надела их. Затем,
держа страницы высоко перед собой так, что из окна за спиной на них падал
свет уходящего дня, приступила к чтению.
"Эта записка, дорогая Мэри, предназначена тебе одной и будет вручена
вскоре после моей смерти.
Пусть тебя не пугает, что здесь так много написано. Это всего лишь
попытка с моей стороны объяснить тебе точно, что Лэнди собирается со мной
сделать и почему я пошел на это и каковы его теории и надежды. Ты моя жена
и вправе знать об этом. В сущности, ты обязана это знать. Вот уже несколько
дней я упорно пытаюсь поговорить с тобой о Лэнди, но ты наотрез
отказываешься выслушать меня. Это, как я тебе уже говорил, очень неразумно
с твоей стороны, а также - с моей точки зрения - не совсем лишено эгоизма.
Твое отношение вызвано в основном незнанием фактов, и я абсолютно убежден.
что если бы они стали известны, ты бы немедленно изменила свою позицию.
Поэтому я надеюсь, что, когда меня больше не будет рядом с тобой и твои
мысли не будут ничем отвлечены, ты согласишься выслушать меня более
внимательно, читая эти страницы. Клянусь тебе, когда ты прочитаешь мой
рассказ, отвращение у тебя исчезнет, на смену ему придет восторг. Я даже
смею надеяться, что ты будешь немного гордиться тем, что я сделал.
Читая, ты должна простить мне, если можешь, холодность стиля, но я не
знаю другого способа четко сформулировать свои соображения. Видишь ли,
близится мой час, и меня, естественно, начинают переполнять всякого рода
эмоции. С каждым днем я все сильнее поддаюсь бесконтрольной тоске, особенно
по вечерам. И если я с собой не справлюсь, мои сантименты выльются на эти
страницы.
Я хотел бы, например, написать что-нибудь о тебе, какой неплохой женой
ты мне была все эти годы. И я обещаю самому себе, что, если будет время и у
меня еще останутся силы, это следующее, что я сделаю.