"Леонид Дайнеко. Меч князя Вячки " - читать интересную книгу автора

Прямо перед ними, в нескольких саженях от берега Двины, на высоком
холме щетинились дубовыми кольями укрепления грозного замка. Наступило время
второй стражи. Дружинники на заборолах светили факелами-походнями, сонно,
вяло перекликались между собой:
<Полоцк!.. Менск!.. Друтеск!.. Рша!..>
Тот, что приплыл позже, поправил на поясе меч, сощурил глаза и произнес
тихо, медленно, словно про себя:
- Вот он, Кукейнос, гнездо мерзкого Вячки. Мы раздавим этот проклятый
город, как куриное яйцо. Мы уничтожим князя и княжеских слуг. Птицы болотные
и гады ползучие совьют гнезда в их черепах. И ты поможешь святому божьему
войску, Братило.
В словах его была такая жгучая ненависть, что Братило невольно
вздрогнул. Каждое слово казалось каплей яда. Упади такое слово на прибрежный
песок, и песок (Братило не сомневался) зашипит, расплавится.
Все то время, пока они, ожидая наступления темноты, отлеживались в
зарослях на противоположном берегу Двины, Братило боялся глянуть в лицо
своему спутнику. Какая-то неведомая сила отводила его взгляд в сторону.
Братило уже давно, еще с детства, знал за собой такое - хоть убей, не мог
смотреть человеку прямо в глаза. Казалось, в глубине, на дне тех глаз,
таился смертный приговор ему, Братиле.
Теперь же, воспользовавшись темнотой, осмелевший в предчувствии
опасности (она всегда горячила его, растапливала льдинки в крови), Братило
краем глаза взглянул на товарища по риску и, возможно, по смерти. Тевтон из
Риги (Братило не знал его имени) был высокий, тонкий в талии, но
широкоплечий. Солнцеворотов двадцать, а может, немного меньше жил он на
земле. Буйно вились его длинные льняные волосы, перехваченные на лбу и
затылке тонким кожаным ремешком. Капли речной воды сияли густыми звездочками
на оголенных смуглых руках и ногах. В руке тевтон держал стальной нож с
желтой костяной ручкой. В отличие от Братилы он не взял с собой щит и копье,
но тяжелый широкий меч, из тех, что куют на Готском берегу, висел у тевтона
вдоль левого бедра.
Тонко звенела речная вода. Река была сплетена, соткана из множества
тоненьких струек, и каждая, даже самая крошечная, старалась подать свой
голос. Густо, как всегда в серпене, падали в небе звезды. <Души грешников
летят в ад>, - холодея спиной, думал Братило. Неумолимо бежало время,
вскоре на стены Кукейноса должна была выйти третья стража, а в нее (Братило
знал это хорошо, сам ведь был когда-то кукейносским муралем) отбирались
самые стойкие и бдительные, самые отважные вои с боевыми
собаками-волкодавами.
Тевтон, затаив дыхание, словно окаменел рядом. Во тьме он казался
Братиле деревянным идолом-болваном, что стоят, прячась от попов и князей, на
одичавших лесных капищах Полоцкой земли.
- Пора, - наконец выдохнул тевтон, переложил нож из правой руки в левую
и широко перекрестился.
- С нами бог и святая дева Мария.
Потом приблизил лицо к Братиле, почти коснувшись его щеки, прошептал:
- Ты помнишь клятву, которую мы дали епископу Альберту?
Тевтон был белолицый, с глазами острыми, маленькими, как недозрелые
лесные орешки.
- Помню, - сказал Братило.