"Леонид Дайнеко. Меч князя Вячки " - читать интересную книгу автора

- Повтори нашу клятву.
- Именем апостольской римской церкви, именем ее младшей дочери - церкви
рижской клянемся пойти
в Кукейнос, взять душу лиходея Вячки, где бы он от нас ни скрывался, и
вручить эту слепую и дикую душу в наисправедливейшие руки бога.
- Хорошо, - одними губами улыбнулся тевтон. - Вячка должен погибнуть.
Такова воля всевышнего. Аминь.
Братило согласно кивнул головой, молча вглядываясь во тьму прямо перед
собою. У него было очень острое зрение, как у рыси, что водится в лесах у
стольного Полоцка, и впереди, за несколько саженей, там, где начинался
оборонительный ров, он заметил кустики какой-то странной травы. Длинная,
прямая, с колючими упругими метелками на самом верху, она напоминала стрелы
из лука, впившиеся в землю. <Плохой знак>, - подумал Братило.
А тевтон страстно, как молитву, шептал рядом:
- Нас нельзя остановить, как нельзя остановить морской прибой и восход
солнца. Мы несем свет веры, нетленный крест господний.
<Боится>, - подумал Братило. Он, Братило, не боялся. Страх
остался позади, за спиной, в Риге, куда он прошлым летом прибежал из
Кукейноса, спасаясь от дружинников князя Вячки. В Кукейносе он строил
церковь из серого твердого камня-плитняка, который добывали в окрестностях
города, - вместе со своим отцом и дедом. Но работать не хотелось. Тяжелый
камень отрывал руки, а молодое здоровое тело жаждало любовных ласк. Он
убежал со скоморохами, водил медведя, играл на гудке, миловался с
бесстыдными молодицами, пил мед, а потом вместе с дружками убил богатого
латгала из-за десятка гривен.
Головник, проклятый своей семьей и городом, стоял он перед стенами
Кукейноса и слушал, как перекликаются вои, как звенят их мечи. Давно не
слышал он звуков родной речи. Это была единственная радость, оставшаяся у
него, - стоять возле городского вала, во тьме, и слушать знакомые с детства
слова.
- Полоцк! Менск! Друтеск! - доносилось сверху. А ему казалось - это
плачет его мать, распустила седые от горя волосы, посыпала их
песком-дресвяником и зовет, кличет: <Братило! Братило!>
Тевтон легонько толкнул его в бок, подал что-то круглое, небольшое.
Пей, - сказал властно.
Это была бронзовая баклажка, выкованная в форме гусиного яйца. Братило
нерешительно взял баклажку.
- Пей, - повторил тевтон. - Мы выпьем этот святой эликсир и станем
прозрачными, как ночной туман. Нас не заметит стража на городском валу. Пей.
Братило недоверчиво держал в руках баклажку, украшенную выкованными
цветами, звездами, птицами. Она была теплая.
- Мы превратимся в туман. Проплывем над валом. Этот эликсир дал мне
аббат цистерцианского монастыря в Риге Теодорих, брат епископа Альберта, -
страстью горели во тьме глаза тевтона.
Братило осторожно поднес баклажку к губам. Подумалось со страхом: а не
отраву ли дает тевтон? Они, божьи бояре из Риги, все могут сделать с
человеком, осмелившимся пойти против их воли. Тевтонский бог сильнее
царьградского, русского бога. Рига, совсем недавно выросшая в устье Двины,
сильнее стольного Полоцка, который стоит с седой древности, с времен святого
Рогволода, а рижский епископ Альберт намного хитрее и могущественнее