"Владимир Даль. Сказка о Иване Молодом Сержанте " - читать интересную книгу автора

из ушка!" Снарядил его, в поход отпустил, гусли-самогуды в мошне кожаной на
плечи повесил - заиграли, заплясали, песни чудные запели, - а Иван лыжи
наострил да направил восвояси; шагает, как жар-птица летает, домой
торопится-поспешает. Шел он оттуда високосный год без недели со днем, не то
поменьше, не то побольше, не поспеть ему и назад в сутки! Стоит над
путем-дорогой избушка-домоседка, распустила крылья, как курочка-наседка, а в
ней стукотня; лукошко, кузовок, корзина да коробок вместо цыплят вокруг
похаживают, а две ведьмы, сестры, одна буланая, одна соловая, вокруг избы
дозором объезжают, никого к ней не допускают. Повесил Иван гусли-самогуды на
дерево, заслушались ведьмы игры чудесной, а он тем часом обошел кругом, да и
в избу. Старик седой молотом полновесным перед жерлом огненным на наковальне
булатной кует булавы стальные, запускает их в набалдашники золотые, а
готовые на полати за печь кидает. Это был вещун-чародей, служивший на Ивана
по повелению сожительницы его Катерины службы царские, но они друг друга не
знавали в глаза. Старик принял радушно пришельца усталого. "Ляг, говорит, да
отдохни; а старуха моя, коли похлебать чего хочешь, сварит тебе щец - за
вкус не берусь, а горяченько да мокренько будет!" Словом, напоил, накормил и
спать положил, а с рассветом выпроводил, да услышал, на беду, игру чудесную
гуслей-самогудов, и стал он их у Ивана просить-выпрашивать. Не захотел
отдать ему Иван сокровища своего заветного, плодов поисков, трудов и
похождений неимоверных, - а тот не взял добром, так взял всемером;
помощники, которым, как мы уже видели, числа нет, явились по мановению
повелителя своего, воздух и небо затмили множеством своим. "Хочешь ли
бороться с каждым и со всеми? - спросил вещун-чародей. - Или добровольно за
булаву любую отдашь мне гусли твои?" Иван подумал, да и отдал гусли; коротки
ноги у миноги на небо лезть! Выбрал булаву поувесистее и пошел, проклиная
белый свет! Куда деваться ему теперь? Что делать? Как дома, как в люди
показаться и принести повинную голову свою на плаху? А был уже так близок
великой цели своей! В раздумье играя булавой, стал он набалдашник золотой
отвертывать. Отвернул - из палицы кованой несметное и бесчисленное множество
войска боевого, конного и пешего, вылетает, в строй парадный перед ним на
лугу собирается, генералы с адъютантами своими во всю прыть на Ивана, витязя
бездомного и бесконного, наскакивают, отдают честь должную полководцу,
музыка полный поход играет, подвиги Ивана Молодого Сержанта выхваляет, армия
вся в три темпа ружья на караул осаживает, правою ногою отступает. Это
несметные полчища бесов вещуна-чародея, обмундированные, вооруженные. Надел
Иван набалдашник золотой - исчезло все, как не бывало; снял - опять здесь, и
бой, и музыка, и армия, и генералы с рапортами; а гусли-самогуды в котомке
за плечами. Смекнул делом капрал наш; набалдашник надел, палицу в руку,
котомку за плечи, самоходцы на ноги, и марш на один шабаш в родимую свою
сторонушку. Поспел до рассвета; стал на луга заповедные царские, которые
недовольно человек ни один не смел святотатными стопами своими попирать, но
на кои и птица мимолетная не садилась; снял голову с булавы и построил армию
несметную прямо против дворца царского, а гусли-самогуды заставил играть:
"За горами, за долами!" Царь, проснувшись, разгневался на дерзостного
пришельца необычайно, струсил без меры и послал губернатора графа Чихиря
Пяташную Голову осведомиться немедленно: что, и как, и кто, и почему? Идет
Чихирь, узнал Ивана Молодого Сержанта издали, подходит дерзостно, шляпы
плюмажной не сымает, речи строптивые-ругательные произносит: "Не удивишь ты
нас, Иван окаянный, что скоро воротился, и врасплох нас не застанешь! На