"Николай Далекий. За живой и мертвой водой (Роман)" - читать интересную книгу автора

тамбуров, но по обе стороны, напротив каждой пары скамеек, имелись двери,
похожие на дверцы кареты, открывавшиеся не вовнутрь, а наружу. Снаружи также
по обе стороны вагона, во всю длину его, тянулись подножки. На станциях
пассажиры могли входить и выходить из вагона через любую дверь. Мысленно
Тарас уже не однажды примерялся к этим дверцам и даже представлял себя
стоящим на подножке. Однако он понимал, что все дальнейшее будет равносильно
самоубийству. Прыгать на ходу поезда в темноту нельзя. Да и не успеешь:
получишь пулю в спину раньше, чем удастся открыть дверцу. Беда...
Дойдя до конца вагона, полицай оглянулся, скомандовал:
- По одному, за мной!
Он растолкал стоящих на площадке людей, открыл дверь, ведущую к
проходу. Там над сцепкой и буферами лежали два щитка, огражденные тоненькими
железными поручнями.
- Оля, осторожно, - сказал крепыш девушке и, как бы оберегая ее,
толкнул Тараса в сторону.
Это была, несомненно, часть какого-то задуманного маневра. Парень во
френче работал локтем и плечом, оттесняя соседа вправо, к последней боковой
дверце. Тарас вопросительно покосился на него. Крепыш свирепо нахмурил
брови, поднял к груди руку со сжатым кулаком, сделал движение, как будто он
нажимал ручку двери, и резко наклонил голову. На этот раз все было ясно - он
приказывал Тарасу открыть боковую дверь и тут же присесть, как можно ниже.
Времени для размышлений не было. Тарас съежился, точно ему за ворот бросили
льдинку. Он ждал еще одного знака.
Ефрейтор вынул из кобуры пистолет. Возможно, он почувствовал что-то
неладное. Теперь он держал пистолет в правой руке, а фонарик в левой. В
проходе слышались пугливые вскрики и ойканье пробирающихся по качающемуся
железному мостику девчат. Крепыш нажал на них, словно хотел протолкнуть
вперед, и отпрянул назад, наваливаясь на гитлеровца.
- Но, но! - крикнул ефрейтор, подымая руку с пистолетом выше. - Дафай,
дафай!
Парень во френче, не оглядываясь, пятился назад, точь-в-точь как
испугавшийся чего-то и заупрямившийся конь. Гитлеровец ударил его рукояткой
пистолета по плечу и обоими кулаками с силой толкнул в спину. Они оба
подались вперед. Тарас оказался в стороне - между ефрейтором и боковой
дверью. Тугая ручка двери поддалась...
- Ну?! - раздался возмущенный, нетерпеливый голос крепыша.
Этот возглас можно было понять и как протест против грубого обращения,
и как недовольство теми, кто замешкался впереди.
Тарас понял его правильно: наступил решительный момент. Но крепыш мог
не успеть сделать то, что он задумал. Нужно было отвлечь от него внимание
ефрейтора.
- Ахтунг! - крикнул Тарас, отталкивая дверцу и приседая.
Расчет был правильным: услышав немецкое слово, ефрейтор резко повернул
голову, увидел черную пустоту в проеме открытой двери. В то же мгновение
неведомая сила подняла его в воздух и вытолкнула из вагона. Уже где-то там,
в темноте, раздался отчаянный вопль, выстрел...
- Оля! - крикнул крепыш, хватаясь за ручку вделанного в стенку колеса
тормоза.
Под вагоном завизжали тормозные колодки. Вагон сильно дернуло,
затрясло, а парень все нажимал и нажимал на ручку. Френч на его спине лопнул