"Юлий Даниэль(Николай Аржак). Говорит Москва (рассказ)" - читать интересную книгу автора

в 24 часа 00 минут. Примечания. Пункт первый. Запрещается убийство: а)
детей до 16-ти лет, б) одетых в форму военнослужащих и работников милиции
и в) работников транспорта при исполнении служебных обязанностей. Пункт
второй. Убийство, совершённое до или после указанного срока, равно как и
убийство, совершённое с целью грабежа или являющееся результатом насилия
над женщиной, будет рассматриваться как уголовное преступление и караться
в соответствии с существующими законами. Москва. Кремль. Председатель
Президиума Верховного...
Потом радио сказало:
- Передаем концерт легкой музыки...
Мы стояли и обалдело смотрели друг на друга.
- Странно, - сказал я, - очень странно. Непонятно, к чему бы это.
- Объяснят, - сказала Зоя. - Не может быть, чтобы в газетах не было
разъяснений.
- Товарищи, это провокация! - Игорь заметался по комнате, разыскивая
рубашку. - Это провокация. Это "Голос Америки", они на нашей волне
передают!
Он запрыгал на одной ноге, натягивая брюки.
- Ох, извините! - Он выскочил на террасу и там застегнул ширинку. Никто не
улыбнулся.
- "Голос Америки"? - задумчиво переспросил Володька. - Нет, это
невозможно. Технически невозможно. Ведь сейчас, - он взглянул на часы, -
половина десятого. Идут передачи. Если бы они работали на нашей волне, мы
бы слышали и то, и другое...
Мы снова вышли наружу. На террасах соседних дач появились полуодетые люди.
Они сбивались группами, пожимали плечами и бестолково жестикулировали.
Зоя закурила, наконец, свою сигарету. Она села на ступеньку, упершись
локтями в колени. Я смотрел на её обтянутые купальником бедра, на грудь,
наполовину открытую глубоким вырезом. Несмотря на полноту, она была очень
хороша. Лучше всех остальных женщин. Лицо у нее, как всегда, было
спокойным и немного сонным. За глаза её называли "Мадам Флегма".
Игорь стоял среди нас совершенно одетый, как миссионер среди полинезийцев.
После категорического заявления Володьки о том, что сообщение по радио не
могло быть фокусами заокеанских гангстеров, он присмирел. Видно, он уже
жалел о том, что так решительно объявил передачу провокацией. Но,
по-моему, он напрасно испугался: стукачей среди нас вроде не должно было
быть.
- Отчего мы, собственно, всполошились? - бодро сказал он. - Зоя права:
будут разъяснения. Толя, ты как думаешь?
- А чёрт его знает, - пробормотал я. - Еще почти месяц до этого самого,
как его, Дня открытых...
Я осекся. Мы снова с недоумением уставились друг на друга.
- Ладно, - Игорь тряхнул головой. - Я думаю, это все связано с
международной политикой.
- С президентскими выборами в Америке? - Да Игорек?
- Ох, Лилька, ты-то уж помолчала бы! Черт-те что несешь!
- Идемте купаться, - сказала Зоя, поднимаясь. - Толя, принеси мою
резиновую шапочку.
Очевидно, вся эта неразбериха даже её выбила из колеи, иначе бы она не
назвала меня при всех на "ты". Но этого, кажется, никто не заметил.