"Дмитрий Данилов. Гвардеец - Дороги Европы" - читать интересную книгу автора

разнообразием: деревья, кочки, покрытые мохом, поваленные ветки. Иногда
приходилось спешиваться и расчищать дорогу.
День выдался солнечным, однако падающие лучи не могли высушить лужи и
грязь. Ветер гонял по небу барашки облаков. Пахло влагой и свежестью, над
травой витал густой грибной аромат, хоть суп из него вари. Дышалось легко и
свободно. Я вдруг вспомнил разноцветные тучи над моим городом, факелы,
вырывающиеся из заводских труб, удушливую копоть выхлопных газов и
промышленных выбросов. Что ни говори, испоганили мы природу. К полудню лес
поредел, впереди показался просвет.
- Стойте! - сказал пан Дрозд, подняв руку. - Мы почти на месте. Всем
сразу нельзя, могут увидеть.
Я велел гренадерам укрыться в зарослях, а сам с проводником отправился
на разведку. Шляхтич прав, вряд ли здешние обитатели обрадуются незваным
гостям, могут на рогатины поднять или пристрелить. Хоть и не любят староверы
брать в руки огнестрельное оружие, но один-другой нарушитель канонов
обязательно найдется. Я русскую породу хорошо знаю, сам такой. А уж как
воевать с ними не хочется, все же это гражданские, их полагается защищать, а
не лишать 'живота'. Понятно, что для них я еретик, гладковыбритый и
неправильно молящийся отступник-щепотник, которого и сжечь - душе на пользу.
Но значит ли это, что мне надо начинать убивать первым? Надеюсь, нет.
Мы осторожно выглядывали из-за деревьев, пытаясь получше рассмотреть
место.
Деревня староверов начиналась сразу за лесом. Сначала шли хозяйственные
строения: амбар, сушилка, сараи с навесами, кузня с курящимся дымком. Из
приоткрытых дверей доносились удары молотком и характерный звук раздуваемых
мехов. Чуть дальше обретался загон для скота, обнесенный почерневшими
жердями. Он пустовал, стадо было на выпасе. Уже потом шли ладно построенные
избы с квадратными окнами, затянутыми бычьими пузырями. На крыше каждой
красовалась печная труба - топить по-черному местные очевидно считали ниже
своего достоинства. Избы лепились к серо-зеленой ниточке не то маленькой
реки не то ручья. Разумеется, не забывали деревенские и о душе: почти у
самой водной глади была выстроена часовенка.
Людей мало, разве что прошли две одинаково одетые женщины в длинных
черных юбках, холстяных кофтах, в обязательных платках. Потом улочка стала
оживать: с крыльца грузно спустился крепкий косматый мужик в посконных
портах и серой рубахе, на голове войлочный колпак, взялся за колун и с
громким хэканьем принялся колоть дрова. На стук выглянул замшелый дедок,
затряс жидкой бородой, опираясь на палочку, добрел до лавки, тяжело
опустился и стал греться на солнышке. От речки поднимались мальчишки с
удочками на плечах, в руках ведерки. Дед окликнул, и пацаны, вцепившись за
сапоги, стали его разувать.
Вполне мирная деревенская жизнь, никаких признаков тех, ради кого мы
сюда примчались.
- Где фальшивомонетчики? - тихо спросил я.
- Вон там, у реки, - показал шляхтич. - Видите дом возле запруды?
Я присмотрелся и действительно сумел разглядеть у реки высокий сруб, к
которому было приделано колесо наподобие мельничного. Под действием воды оно
вращалось, приводя в действие хитроумный станок. Можно сказать, научная
организация труда, неплохо придумано.
Подпольная фабрика не простаивала, принимала сырье. Высокий лобастый