"Дмитрий Данилов. Гвардеец - Дороги Европы" - читать интересную книгу автора

чтобы узнать, что произошло с моим сыном?
Точно также началась наша встреча на маленькой мызе где-то под Митавой.
Я подумал, что женщина снова хочет меня в чем-то укорить, и не придал
большого значения тоске, которая прозвучала в ее словах.
- Со мной все в порядке. Ваши упреки в моей невнимательности
справедливы, выводы сделаны. Обещаю писать раз в неделю, а то и чаще, - с
наигранной усмешкой сказал я.
- Бросьте, - устало произнесла баронесса. - Вы действительно не мой
сын. Отставьте шутки в сторону, они только унижают меня. Обмануть мать
невозможно.
- Ничего не понимаю. Мама, почему ты решила, что я не твой сын? -
удивленно спросил я.
- Я слишком хорошо знаю Дитриха. Есть тысячи мелочей, выдающих
постороннего человека: как он ведет себя, как разговаривает, как ест, как
спит... Сначала я не придавала им внимания, отгоняла подозрения прочь, но,
не сомкнув глаз этой ночью, поняла: вы не тот, за кого себя выдаете.
- Что ты говоришь, мама?!
- Прекратите! Прекратите, пожалуйста! - с надрывом сказала женщина. -
Перестаньте измываться над матерью.
- Как скажешь, мама, - подавлено произнес я.
- Не называйте меня матерью. Вы - не Дитрих. Но, Боже, как вы похожи на
моего сына! Если бы я не рожала в здравом уме и трезвой памяти, то решила
бы, что вижу его брата-близнеца. Но я хорошо помню, что у меня был всего
один сын. И вы - точно не он. Скажите, Дитрих, настоящий Дитрих, жив? - с
такой надеждой прошептала мать, что я почувствовал, как во мне что-то
оборвалось.
В горле встрял сухой комок, слезы навернулись на глаза. Что я мог
сказать этой женщине? Правду? Но как это немилосердно и тяжело говорить, что
ее единственный ребенок погиб, в тело его вселилась чужая душа, а от того
Дитриха, которого она когда-то выпестовала, осталось только непонятное
ощущения легкого, почти невесомого присутствия.
А если солгать? Нагромоздить груду лжи, сослаться на ушиб во время
падения с коня, пытки в Тайной канцелярии, наплести вагон и бочку
арестантов... Лишь бы дать ей успокоение, основанное на полной фальши. Могу
ли я поступить таким образом с матерью? Нет, это выше моих сил. И, не потому
что безмозглый дурак, бесчувственная скотина или что-то еще в этом роде.
Просто врать матери - кощунство. Она заслужила правду, какой бы страшной та
ни была. Святая ложь не заслуживает высокого титула.
Я заговорил. Тяжело объяснять вещи, о которых и сам-то имею весьма
смутное представление, но все, что я мной рассказал, было чистой правдой, во
всяком случай такой, как мне представлялось. И что самое странное -
баронесса поверила. Наверное, потому что материнское сердце действительно
способно отличить где правда, где ложь.
- Значит, Дитрих внутри вас? - спросила баронесса, осторожно касаясь
моей груди.
- Да, - я не стал дергаться в сторону, понимая, что ласка
предназначается ее сыну. - Если быть точным - какая-то его частица, осколок
души. Даже не знаю, как это объяснить.
- Тогда не пытайтесь... А он может что-то сказать мне?
- Нет, я лишь ощущаю его присутствие. Легкое раздвоение сознания в