"Джеймс Патрик Данливи. Франц Ф " - читать интересную книгу автора

милый, приди, поцелуй меня. Будь там Франц, он, устремившись к ее губам,
поскользнулся бы и свернул себе шею.
Вот снова субботнее утро. На сей раз Франц направился в Центральный
парк с газетой, свернутой и сунутой под мышку, позволив ласковому ветру
трепать себя по волосам.
Оазис исполинских деревьев. На скамейках долговязые дамы, на старинный
манер завернувшись в шерстяные пледы, читают при помощи лорнетов. Лодки, как
лебеди, чинно скользят под мостами из пруда в пруд.
Все скамейки уже были заняты, и Францу досталась та, что вкруговую
опоясывала дерево. Мимо прошествовала пара; у каждого по бульдогу. Нянька с
двойняшками в коляске. Сел, нога на ногу, и, подтянув носки, перелистнул
газету до объявлений. Кто из великих мира сего перебрался в мир иной. Не то
что Элдерберри-стрит в жару, когда окно гробовщика приспущено и купол его
лысины натружено сияет. Эти газетные мертвецы - уж они-то умерли не
напрасно.
Франц услыхал слова, пришедшие из-за дерева. Он поднял взгляд и снова
сунулся в газету. Опять услышал те же слова и обернулся. Женская ножка -
ступня и икра до половины - подпрыгивала вверх и вниз, и он опять уставился
в свою газету. Еще раз он услышал эти слова, и у него в желудке заскворчало.
Слова такие стертые, почти без смысла: простите, у вас не будет спичек.
Изогнувшись вокруг дерева, Франц отвечал (той части девушки, которая
была видна). Он ей ответил: вы меня, что ли, спрашиваете. Она сказала, ну,
видимо, вас. Так есть у вас спички. Францу пришло на ум, что если бы у него
их не было, он тут же бросился бы в магазин - на угол Чарльз-стрит и
Сигнальной - и назад бежал бы с уже зажженной спичкой в руке, а согнутой
ладонью защищал бы пламя. Паническая эта мысль поразила Франца, и он не
сдержал смешка. Девушка подалась вперед и говорит, в чем дело. Франц
объяснил, дескать, в газете тут кое-что. Тогда она говорит, ну так есть у
вас спички.
Отчаяние обметало Францу губы. Руки взметнулись к глазам - перехватить
горстями слезы. У него не было спичек. И голос исчез куда-то. Мысль в самом
деле сбегать в магазин - нет, это чересчур. Как все те женщины, которые его
пугались до нее, эта, пока он будет бегать, исчезнет тоже. Такой спешный
поход за спичками перед собой самим можно бы выставить этакой причудой, на
новый лад рыцарским жестом. Увы, она примет его за психа. И вот пожалуйста,
словно прилипнув к месту, он умирает с каждым ударом сердца.
Сидит, газета скомкана в руке, колени широко, подошвы плоско упираются
в дорожку. Суббота, предобеденное время. О боже, что же сказать туда, за
дерево. Такое с ним уже бывало в школе: вопрос учителя стучится, пробивается
словно сквозь корку сна. А ты сидишь одеревенело.
И снова ее голос: простите, что побеспокоила. Услышал, что она встает.
Шлак треснул под подошвой. Тут Франц сказал, не уходите.
Так, сидя в городском саду, Франц говорил с Арлингтон-стрит, а она
обращалась к кварталам Бойлстона. Исповедальня под открытым небом. По мере
продвижения беседы Франц оживлялся. Она сказала, что приехала сюда с той
стороны Земли. Известие, которое ожгло Франца испугом. Однако той стороной
Земли оказалась Новая Зеландия; Франц был о ней наслышан. Еще она сказала,
что ее муж бостонец. Такое Францу тоже слышать приходилось.
Она сказала, что Америка не нравится ей, и зачем только она приехала.
Муж ужасающий зануда. Тогда Франц ей поведал о прелестях Бостона. Сигнальная