"Софрон Петрович Данилов. Бьется сердце (Роман) " - читать интересную книгу автора

глянула на Аласова:
- Сергей, ну разве можно так!
- Чёрт знает какой у меня невезучий характер, - смущённо жаловался
Аласов Майе уже на улице; накинув шаль, она пошла проводить его. - Как у
Мэник Мэнигийээна
- хочется лучше, а получается хуже. Шёл мириться, а вдобавок ещё
одного человека обидел...
Майя стала рассказывать, какая славная девушка Саргылана, как она
мучается, что так воспитана с детства. А он видел её лицо, поблёскивающие
зубы и думал, что всё кончено. Майка рядом, что-то говорит ему, держит под
локоть, а на самом деле она всё дальше и дальше. И тут уже ничего не
поделать. Висит над её кроватью портрет, где торчит и твоё отрезанное
плечо. Тут и весь ответ тебе.
- ...А иначе как же без методики, верно? - спросила Майя и заглянула
ему в лицо.
- Верно! - сказал он со всей возможной убедительностью. - Майечка, это
ты совершенно правильно...
Он пожал ей руку, будто перед разлукой стараясь запомнить её лицо:
- За пироги спасибо, никогда вкуснее не едал.
Это случайно подвернувшееся "никогда" отдалось в нём эхом:
"ни-ког-да"...
Майя что-то ещё говорила ему, но он думал теперь о том, что пора
приниматься за дело, работой вышибать из себя дурь. Когда человек
возвращается в родные края, сначала его носят на руках, угощают, мир
кружится вокруг колесом, но проходят первые дни, люди опять обращаются к
своим делам, и жалок гость, который вовремя не заметил перемены и всё ещё
куролесит. Уймись. Ты не гость уже, а здешний житель, работник. Пора!
- Пора, - сказал он Майе. - Пойду...
- Иди, - сказала она. - До завтра.


VII. Чёрный лист берёзы


Который день дождь и дождь. Небо, ещё недавно такое высокое, теперь
тяжело лежит на вершинах деревьев намокшим грязным одеялом.
Натянув на плечи свой элегантный московский плащик, с непокрытой
головой, Саргылана сбежала со школьных ступеней прямо в дождь и, не обходя
луж, побрела улицей.
Минул ещё один школьный день - безрадостный, зря прожитый. Как гордо
стояла она на торжественной линейке - педагог среди педагогов! Но вот
большой школьный корабль спокойно тронулся в путь, каждый занял своё место,
а что она? У неё всё хуже и хуже.
Борис Куличиков ужас что натворил в тетради. "Да неужели ты не
запомнил ничего? Ведь только что прошли!" Только что? Теперь и мальчик
изумился: он ничего не помнил, ничегошеньки. Она долбила им, казалось, сама
себя превзошла в терпеливости. Всё бесполезно, вылетело словно в форточку.
В том же классе на днях Тима Денисов спросил: "Саргылана Тарасовна, а
почему мы в пятом классе учили интересные стихи, а в этом году такие
скучные?" Действительно, почему?