"Софрон Петрович Данилов. Бьется сердце (Роман) " - читать интересную книгу автора

разодранной рубахе, душил на кровати женщину. Гоша Кудаисов пытался
схватить мужика за руку. В ногах дерущихся путались две маленькие девочки.
- Мать... мама, отдай... - кричал Гоша.
Женщина уже хрипела, белки глаз у неё выкатились, на губах была пена:
- Нет... не-ет... Лучше доконай... Не... Убей, убей! У-ух...
- Мама! Отдай!..
Гоша вцепился в мужика зубами, тот одним движением плеча отшвырнул его
на середину комнаты. Аласов бросился к душителю, рывком развернул его на
себя и что было сил ударил кулаком в заросшую рыжей щетиной морду. Детина
саженного роста, раскинув руки, полетел спиной к противоположной стене.
Такой удар сгоряча... Силясь понять, что произошло, он полежал с минуту,
сосредоточенно глядя на разодранную рубаху, потом поднял глаза на Аласова и
вдруг с неожиданной прытью вскочил на ноги, схватил широкий кухонный нож с
плиты.
- А-а... В моём доме...
- Брось нож! - приказал Аласов и весь напрягся; пьяный шёл на него,
пригнувшись и широко расставляя ноги.
Нина с Верой, визжа, рванулись к двери. Саша Брагин, очутившись на
пути пьяного, кинулся к Аласову - не то хотел прикрыть учителя собой, не то
спастись за его спиной.
- Брось нож! - крикнул Аласов ещё раз. И тут же, сделав обманное
движение в сторону, ахнул пьяного в подбородок. Тот снова отлетел в
сторону, нож со звоном ударился о пол.
Теперь мужик долго не поднимался, только в горле его клокотало, как в
чане.
Тихо скулили девочки-сестрёнки, забившись к матери на кровать.
Аласов тяжело перевёл дух: вот чертовщина какая...
Удовлетворившись полученной взбучкой, пьяница медленно стал
застёгивать пуговицы, тыльной стороной ладони стёр кровь с губы. Потом
осторожно, словно желая убедиться, на месте ли, поворочал рукой свою
челюсть.
- Скажи пожалуйста, - сказал разочарованно. - А ещё учителем
называется...
И, шатаясь, вышел.
Молча стоял посреди комнаты Аласов. Ах, как нехорошо вышло!
- Жива? - склонился он к женщине.
Та потянула на себя одеяло.
- И без того умираю, почками мучаюсь... Задушил бы - так одним
разом... - Она замолчала и, вопрошающе уставившись на Аласова, даже голову
приподняла от подушки: - Погоди, ты ведь... Аласов, никак? Серёжа?
Костлявое лицо, жилы на висках, туго обтянутые кожей скулы - нет,
Аласов решительно не знал этой женщины.
- А я ведь Аксю, Аксинья, дочь Седорэпэн... - женщина сомкнула чёрные
свои веки, превозмогая боль. - Не узнать теперь меня... А маленькими ведь
вместе на
сайылыке
бегали.
- Аксю, дорогая! - вырвалось у Аласова. - Как же тебя не знать? - Он
положил свою ладонь на горячую руку женщины, слегка пожав её. - Здравствуй,
Ксюша. Мы тебя, в ребятах, ещё