"Софрон Петрович Данилов. Бьется сердце (Роман) " - читать интересную книгу автора - Всеволод Николаевич, я... - Майя смешалась, не зная, продолжать ли.
- Вы не обидитесь, если я сейчас вам... глупость скажу? - Майечка, дорогая, - запротестовал гость. - Что за придворные церемонии со стариком? Свечерело. Машина не появлялась, за окном было тихо. Саргылана поняла: не приехал шофёр. Ну и пусть! Майя отметила про себя: ожила девочка. После обеда они удобно устроились в креслицах перед горящей печью. Свет мягко очерчивал их лица, руки старика, протянутые к огню. Майя продолжала: - Часто слышишь: молодым сегодня не понять давние года... И верно! Но вы, люди старшего поколения, вы-то понимаете, почему молодые не понимают?.. Уф, запуталась - "понимаете", "не понимаете"... - Сеп-сеп ... Ничего, Майя, говорите. Мы-то вас непременно поймём. - Героические подвиги, необыкновенные люди... Под пытками молчали. На снегу спали. Без воды и без пищи, как в Сасыл-Сысы... Умом понимаю, но представить себе не могу - как возможно такое! Человек ранен... Сегодня бы с такой раной два месяца в больнице, да месяц по бюллетеню, да на курорт... А тогда перебинтовался человек кое-как - и снова в бой. Из железа он, что ли? Я вот палец приморожу - и в слёзы... Без еды, наверно, и дня не вытерпела бы. Некоторое время они сидели неподвижно, слушали, как потрескивают дрова. - Конечно, Майечка, не просто всё это. Сегодняшняя молодёжь с нашу дорогую Саргылану Тарасовну молодёжь молиться будет - она ведь, скажут, из невероятного поколения: атом, космос, целина, великие стройки... Саргылана в некоем роде с юных лет героическая личность - из столичного института добровольно уехала в нашу глушь. Как её будут называть те, что за ней следом пойдут? Орлицей! (Саргылана отвела глаза в сторону.) Разговор этот не прост. А вот насчёт железных людей могу сказать с достоверностью: люди как люди были. Тоже пальцы отмораживали - и больно было! И с голодухи волком выли. В отчаянии об стенку головой - и так бывало, да-с. - Левин усмехнулся. - Знаю, хуже нет старика разговорчивого. Но если желаете, послушайте одну историйку... Тридцать с лишним лет назад в самый глухой из якутских наслегов они приехали поздней осенью - молодой учитель, его жена, совсем ещё юная, и сын в пелёнках. Осень уже лихо забирала. Вещей у них - что на себе надето. Да ещё армейский котелок с кружкой. Ямщик, который их вёз, посоветовал юрту двух бездетных стариков - хорошие, мол, люди, тихие. Один орон хозяева уступили жильцам, на другом спали сами. Учителя, русского человека с браунингом, старики поначалу побаивались не на шутку, но Ааныс разговорила их, расположила к себе, внесла спокойствие в их души. - Переночевали. Утром я отправился представиться в наслежный Совет. Нашёл избёнку, вхожу. Посреди комнаты стоит человек - длинный, ужасно худой, кости да кожа. Перед ним десятка полтора якутов, в шапках и торбасах, трубки в зубах. Он им какую-то бумажку читает - пламенно так выговаривает, как с трибуны. То и дело вздымает кулак над головой. |
|
|