"Софрон Петрович Данилов. Бьется сердце (Роман) " - читать интересную книгу автора

была сказать и что сделать. Она должна была сказать, что с самого детства,
когда ещё чуть ли не голышом бегали, и потом, в Арылахской школе, и здесь,
в райцентре, всегда, всю жизнь она только его одного выделяла среди других,
знала, что он будет её судьбой, что без него для неё счастья нет. Она
должна была сказать ему всё это и крепко-крепко обнять и поцеловать так,
чтобы он чувствовал этот поцелуй столько дней и месяцев, сколько им
доведётся быть в разлуке.
Но она стояла перед ним и ревела, слёзы мешали видеть его лицо.
- Не надо, Надя. Ну, не надо! Это ненадолго, вот увидишь... Мы их
разгромим!
И тут за окном безумным голосом кто-то завопил: "Стройся!" Народ
заметался.
- Никуда не уходи отсюда, - сказал Серёжа, держа её за плечи. - Не
уходи, я сейчас вернусь, - и, неловко ткнувшись губами в её мокрую щёку,
выскочил. - Я мигом...
Он не вернулся. Их построили в колонну и уже не выпускали. Из окна она
видела, как Серёжа всё пытался что-то сказать военкому, но раздалась
команда, и колонна призывников, взбив пыль, двинулась в окружении
голосящей, орущей толпы. Надя выбежала из класса.
Чем дальше уходили ребята, тем больше редела толпа по бокам колонны.
Когда вышли на Якутский тракт, парней сопровождали уже только самые близкие
и самые верные.
Надя, как могла, поспешала, держась за руку Майи. Вся в своей любви и
в своей беде, она в последние дни мало что замечала вокруг и только сейчас
подумала: а ведь у Майи в душе та же чернота - среди колыхающихся голов на
дороге уходил и Сеня, её жених.
Чтобы не отстать от колонны, подругам приходилось двигаться
перебежками. Они спотыкались о корни на лесистой обочине, оступались в ямы,
но ничто не могло заставить их остановиться - ведь они могли ещё видеть
наяву то, что завтра останется только во снах. Так и запомнилось: острые
плечи Сергея, ярко-синяя кепка, сбитая на затылок, горбатый мешок за
плечами. Время от времени он оборачивался, махал рукой, она тоже махала
ему, перебегая по кочкам.
Так все и снилось потом - корни поперёк пути, алая вечерняя пыль,
застилающая колонну, и его запрокинутое, необычайно светлое в низком солнце
лицо.
Надежда Алгысовна рывком отбросила одеяло, встала с постели, зажгла
свет, прошла в детскую. Потом зажгла свет и на кухне, и в коридоре. Она не
могла больше лежать в темноте.
Что же он не идёт так долго! Муж должен был прийти и отвлечь её от
прошлого. Нужно быть бессердечным человеком, чтобы бражничать всю ночь,
когда твою жену обуревают такие муки! Бражничает сейчас в доме, куда ей
навсегда закрыт вход. Едва ли баба Дарья действительно приглашала её - это
сам Тимир уж так преподнёс. Никогда и ни за что она не появится в той
избе...
Дочка заговорила во сне. По её лицу прошла тень - что-то и её уже
тревожило в этой жизни. Впрочем, что значит - "уже"? Лирочке сегодня лишь
немногим меньше, чем маме в те годы.
Стояла, обняв берёзу, а колонна всё уходила и уходила... И у той
давнишней Нади - дочка теперь, почти взрослая девушка. Говорят, похожа на