"Софрон Петрович Данилов. Бьется сердце (Роман) " - читать интересную книгу автора

Кончился выпускной вечер, разошлись гости, проводили по домам любимых
учителей и снова на часок вернулись в школу - на этот раз уже взрослыми.
Тихонько, благоговейно обошли они класс за классом, потом сели за парты,
где кто сидел. В зыбком свете белой ночи впереди перед нею была вихрастая
Серёжкина голова. Она хотела бы думать о разлуке со школой, но думала о
другом: а что, если сейчас она прощается с Сергеем навсегда? Не о разлуке
со школой, о другом заплакала. Вот такой она оказалась благодарной
ученицей!
Назавтра, в воскресенье, бывшие десятиклассники накупили в складчину
мяса для шашлыков, консервов, немного вина и отправились в лес.
Июнь в Якутском краю - это ещё весна. В тайге первозданно зелено,
нежна каждая веточка, солнце весёлое. Багровый костёр на круче и запах
жареного мяса, вино, прямо из бутылки (никто не сообразил взять стаканы), -
всё было так, как бывает только весной, как первый раз в жизни. Под
гармошку танцевали осохай по-олёкмински и по-вилюйски. Обнявшись и глядя на
огонь, в самую душу костра, пели песни о долгой зимней ночи и быстроногих
оленях, о свежести первого цветка весной, о девушке Катюше и о городе,
который в "синей дымке тает...". Они были рядом, Надя и Сергей. Даже не
очень-то часто обращались друг к другу, только чувствовали: они рядом. И
впереди ещё предстоял - она в этом была уверена - тот важный разговор, для
которого сберегла самые дорогие слова.
Теперь она уже и не помнит, как вышло, что они остались у реки вдвоём.
Тонкая ива тянулась к воде, по звонкому галечнику, рябя и посвёркивая,
бежала речка. Серёжа сказал как о давно решённом:
- Подаём в институт. И чтобы в одной группе...
Она молчала, глядя в воду.
- Так, Надя?
- Так, Сэргэйчик.
- Вместе закончим. Вместе учителями в одну школу...
- В одну, Сэргэйчик.
Она всё смотрела на воду. Он взял её за плечи и осторожно повернул к
себе.
- А потом навсегда. Да?
Она словно стала его эхом:
- Да.
Из бессчётного множества слов оказалось нужным только одно: "Да".
...Под вечер, разбойной гурьбой, они ввалились в деревню. Какой-то
старик на околице с непонятной злобой крикнул им вслед: "Тише горланьте,
бесстыдники!" На него не обратили внимания. Это был их день, и они имели
полное право горланить и разбойничать, - что бы по этому поводу ни думали
встречные свирепые старики.
А потом это слово: война. Его поначалу, пожалуй, никто и не понял. Это
сейчас только, спустя много лет, пройдя через лихо войны, каждый вспоминает
страшное мгновение: "Война, ребята!"
Уходили они от школы. Было шумно, бестолково, всё бурлило вокруг.
Наконец он шепнул ей - "сбежим", и они оказались одни в пустом классе.
Внизу, под окнами, уже выкликали фамилии, слышен был женский плач, они
стояли рука в руке - как тогда в рукавичке...
За последние дни, как стало известно, что он уйдёт на войну, Надя
тысячу раз пережила эту минуту, знала до последней малости всё, что должна