"Джойс Данвилл. Открытие сезона" - читать интересную книгу автора

- С фильтром не курю, - сказала я, рассматривая предмет сделки.
- Правда? Я думал иначе. У меня еще есть "Голуаз". - Он порылся в
карманах и предложил мне смятую пачку с двумя последними сигаретами. Не
успела я протянуть руку, он отодвинулся и сказал:
- Нет, нет, вы еще не сказали, как я хорошо играл.
- Почему вы думаете, что я досмотрела передачу до конца? Может, я
выключила телевизор через десять минут? Может, я была занята чем-то более
важным?
- Например?
- Многое можно делать при включенном для фона телевизоре.
- Ладно, - он убирал пачку в карман. - Нет похвалы, нет и сигарет.
Мы смотрели друг на друга, мрачно улыбаясь, установив за эти несколько
быстрых минут дух провокации и торговли за превосходство. Наше сходство
встревожило меня.
Через некоторое время я заметила, что он уже был готов сдаться, да и
мысль о сигарете становилась все более соблазнительной. Он не мог больше
смотреть мне в глаза и перевел взгляд на мои колени. В этот момент мы
остановились на Лондонском мосту. Когда поезд снова тронулся, я сказала:
- Ладно уж, думаю, вы играли неплохо. Во всяком случае, сносно. Пьеса,
конечно, дрянь, да и та девица просто ужас, но вы хорошо смотрелись. Вы были
украшением этой пьесы, если можно так выразиться. Ну, можно мне теперь
сигаретку?
Он снова полез в карман и достал сигарету. Я принялась искать спички,
но он поднес мне зажигалку. Он держал ее таким образом, что мне пришлось
наклониться вперед: наши колени соприкоснулись, а руки встретились. Я
смутилась.
Оставшуюся часть пути мы болтали о том, о сем. Как оказалось, я должна
была выходить раньше него. Он предложил мне последнюю "Голуаз", а сам
закурил сигарету с фильтром, сказав, что не любит без фильтра. Я удивилась,
зачем же он тогда таскает их с собой, и он ответил, что бережет их для
женщины, с которой встречается. Он еще не знал моего имени и кто я такая, и
мне стало грустно. Я прикрыла глаза и прикорнула в углу, сложив руки на
коленях.

- Вы что-то затихли, - сказал Дэвид, когда мы подъехали к моей станции.
- Я очень устала, - ответила я.
Поезд замедлил ход; когда он совсем остановился, я почувствовала, будто
что-то умерло во мне. Совершенно подавленная, я открыла дверь купе. Он не
двинулся, чтобы помочь мне, не такой он человек.
- Ну, до свиданья, - сказала я холодным и вежливым тоном, тоном
говорящего манекена, и вышла. Захлопнув за собой дверь и не оборачиваясь, я
направилась к выходу и уже протянула свой билет, когда он догнал меня и взял
под руку, словно делал это уже не один десяток раз.
- Что это вы себе позволяете? - спросила я, стряхивая его руку.
- Это-то я у себя и спрашиваю, - ответил Дэвид, протягивая билет
контролеру. Тот заметил, что пассажир вышел не на своей станции. Дэвид
что-то буркнул. Потом мы пошли к старой стоянке такси возле вокзала и
остановились у ограждения под уличным фонарем. Тогда я сказала:
- Это был последний поезд до Тонбриджа.
- Я пойду пешком, - ответил Дэвид.