"Наталья Дарьялова. Вот и кончилась вечность..." - читать интересную книгу автора

Мы с дедом разминулись в этой жизни. Я пришел, он ушел.
И это уже не простой эпизод в бесконечном существовании Великого Бытия.
Это горе, мое горе.
Бесценна не бесконечность. Она холодна, бесстрастна, она почти мертва.
Бесценно то теплое и живое, что любит и может быть любимо.
Потеряв деда, я потерял бесценное.
Потеряв бесценное, я научился любить.
Научившись любить, я стал Человеком.
Я кричал горько и беспомощно. Почему, почему не нарушил я Великий
Запрет, почему не рассказал ничего родителям? Кто знает, быть может, они
отвезли бы деда в больницу, около него дежурили бы врачи, кто знает, может,
его бы спасли. Да, нарушив Запрет, я изменил бы судьбы мира, но это было бы
доброе дело, и оно породило бы новое добро...
Пронзительно зазвонили в дверь, и отец бросился открывать.
Звонила молодая докторша "Скорой помощи". У нее были встревоженные
серые глаза с черными крапинками, и казалось, что это не крапинки, а капли
дождя, теплого и весеннего. Глаза говорили, что она, постоянный свидетель
чужого горя, к нему, к горю, не привыкла, и не привыкнет никогда, ведь если
врач привыкает, то это уже не врач. Она внимательно, тонкими пальцами,
слушала пульс, массировала сердце, быстрыми ловкими уколами вводила
лекарство. Но в серые глаза ее с черными крапинками вплывала безнадежность.
И непонятно было, для кого она трудится: для бездыханного уже человека или
для его родных - показать, что сделано все, что можно.
Я подвывал на руках у малы, и руки у нее дрожали - как бы она меня не
выронила - и она тоже боялась меня выронить, но руки все равно дрожали, и
она сильнее прижимала меня к груди, из которой капало на пол молоко,
собираясь в сиротливую лужицу.
В доме тоска и слезы. Что же со мной будет? Это я забыл.
Я понимаю: это за слабость, наказание за мою слабость. За то, что хотел
предупредить.
Я пытаюсь вспомнить, как вспоминают сон. Он вот он, был только что,
яркий, реальный, но вдруг, когда пытаешься в него вглядеться, то получается,
как с картиной, писанной маслом: подходишь, чтобы получше рассмотреть, а
изображение исчезает, превращается в аляповатое нагромождение застывших
мазков, разноцветных бугорков и впадин, смысл распадается на краски.
И вот сон. Вспоминаешь, думаешь, сейчас, вот сейчас ухвачу и даже
расскажу, а он вдруг рассыпается, расползается истлевшей тканью, и ничего не
остается на самом деле.
И так мое знание. Я понимаю, что забыл уже очень много. Я бесполезно
блуждаю в дебрях причин и следствий, но они торчат в разные стороны и никак
не стыкуются в моем сознании. Спасибо за одно: хотя я забыл, что ждет меня в
этом сложном- мире, но я еще помню, что будет с ним, с этим сложным миром.
И я решился: я презрею Великий Запрет и разомкну уста свои, чтобы
поведать им Все! Я расскажу, что будет с их - и теперь уже моей - Землей,
что надо делать и чего бояться, я спасу их всех, потому что понял: Великое
Бытие не в абсолютном знании и даже не в вечности. Великое Бытие - это
истинная жизнь, в чувствах, в стремлениях, во вдохновении и озарениях, в
любви.
Я расскажу все родителям, и они донесут мое Знание до всех людей... Но,
может быть, еще рано? Может быть, не выдержат они на своих хрупких плечах