"Джеральд Даррел. Перегруженный ковчег" - читать интересную книгу автора

- Как ты поймал этих животных, мой друг? - спросил я на чудовищно
исковерканном французском языке.
- Что вы сказали, прошу прощения? - вопросительно ответил охотник с
таким же акцентом.
Я повторил вопрос, заменив одни слова другими. Мой собеседник немного
подумал, почесывая затылок, потом снова сказал извиняющимся тоном, что он
меня не понимает.
Я начал озираться по сторонам в поисках какого-нибудь выхода. В этот
момент появился Джон. Я вспомнил, что мой верный компаньон в прошлом жил
некоторое время в Бельгии и немного знал (по крайней мере так он говорил)
французский язык. Я подозвал его, и он охотно включился в беседу. С
великолепным оксфордским акцентом он повторил мой вопрос, и, к моему
изумлению, охотник его понял. Он ответил несколькими быстрыми фразами, но на
этот раз Джон его не понял. Затратив полчаса, в течение которых были
попеременно использованы все языки и жаргоны, мы примерно уяснили себе
способ, при помощи которого наш собеседник ловил обезьян. Он строил
небольшую бревенчатую клетку в том месте, куда частенько наведывались
обезьяны, и в качестве приманки клал в нее гроздь спелых бананов. Когда
обезьяны, привлеченные бананами, забирались в клетку, какая-нибудь из них по
неосторожности задевала тонкую подпорку, и дверца клетки немедленно
захлопывалась. Я умолял охотника принести мне еще обезьян и подарил ему две
пачки сигарет. Охотник обещал выполнить мою просьбу, но больше я его не
видел. Полагаю, что полученных за принесенных обезьян денег ему вполне
хватило на несколько месяцев, а согласно утвердившимся в Камеруне обычаям
нет смысла работать, если у человека и так есть деньги и он может купить на
них все необходимое: когда же деньги будут израсходованы, работа найдется.
Эта нехитрая философия не лишена здравого смысла, но нам она приносила
большие практические неудобства, так как после поимки животного каким-либо
хорошим охотником и получения им вознаграждения он исчезал надолго или даже
навсегда.
Обезьяны оказались гвенонами Пройса, или краснозадыми обезьянами. Живых
представителей этого вида не было в Англии в течение по меньшей мере
последних сорока лет. Я постарался как можно скорее поместить их в приличные
клетки, отделив при этом мать с детенышем от остальных обезьян. Этим я
обеспечил самке с малюткой спокойную и легкую жизнь. Эти обезьяны стали
гордостью моей коллекции, и несколько дней я наслаждался своей радостью.
Затем в одно злополучное утро какой-то отвратительный мальчишка (я искренне
верю, что он дурно кончит) пробрался в мой зверинец и начал открывать
клетки, чтобы покормить обезьян. Для большинства обезьян это не имело
значения, они стали уже ручными и охотно принимали пищу прямо из рук. Но мои
драгоценные гвеноны Пройса еще не свыклись с неволей и не привыкли к тому,
чтобы незнакомцы открывали их клетку и бросали в них фрукты. Один из самцов
прыгнул к двери и начал кусать руку, предлагавшую ему пищу. Мальчишка,
естественно, бросился бежать, а дверь на несколько минут осталась открытой и
без присмотра. Этого оказалось достаточным, обезьяны выскочили из клетки и
поднялись на крышу здания. В это время появились слуги, поймавшие
малолетнего преступника. Увидев моих драгоценных обезьян на крыше, они
перепугались и немедленно побежали звать меня. Когда мы вернулись в зверинец
с сетями, было уже поздно: обезьяны мчались по траве по направлению к
ближайшим деревьям. Попытки слуг догнать их не увенчались успехом. Я только