"Джеральд Даррел. Перегруженный ковчег" - читать интересную книгу автора

ГЛАВА XII
Жизнь и смерть Чолмондели
Незадолго до того как мы покинули домик на холме в Бакебе и переехали в
последний наш лагерь в Кумбе, у нас появился необычный гость по имени
Чолмондели, или, как его называли более близкие друзья, Чемли, Это был
крупный взрослый шимпанзе. Владелец его, английский чиновник, считал, что
значительные размеры обезьяны являются для него большим неудобством, и хотел
переправить Чемли в Лондонский зоопарк с тем, чтобы во время отпуска иметь
возможность навещать его там. Он написал нам записку, спрашивая, согласимся
ли мы захватить с собой шимпанзе в Англию. Мы ответили, что готовы с
удовольствием выполнить его просьбу. К тому времени ни я, ни Джон не имели
ясного представления о величине Чемли. Я вспомнил виденного мной однажды
трехгодовалого шимпанзе, рост которого не превышал трех футов. Появление в
лагере Чемли произвело на меня в первый момент очень сильное впечатление.
Чемли был доставлен к нам в небольшом фургоне, где он торжественно
восседал в специально установленной клетке. Когда дверцы клетки открылись,
Чемли вышел из нее с грацией и самоуверенностью кинозвезды. Я был поражен
его размерами: пригнувшись на своих кривых ногах, он доставал мне до пояса,
а когда он немного выпрямлялся, голова его оказывалась на уровне моей груди.
У него были огромные руки, большая волосатая грудь по объему была в два раза
больше моей. Крупные зубы, видневшиеся во рту, придавали его лицу
неправильные очертания и зловещее, воинственное выражение. Маленькие,
глубоко посаженные глаза смотрели на меня умным понимающим взглядом. Макушка
головы была у него совершенно голой; позднее я понял, что это вызвано было
привычкой постоянно чесать голову рукой, что, по-видимому, доставляло ему
огромное удовольствие, но привело в результате к раннему облысению. Это не
был, к большому моему сожалению, молодой шимпанзе: Чемли наверняка
исполнилось уже восемь или девять лет. Это была зрелая, сильная и, судя по
выражению лица, много повидавшая в жизни обезьяна. И хотя Чемли не был
особенно красив (мне приходилось видеть более приятных шимпанзе), в нем с
первого же взгляда чувствовался сильный независимый характер. Он смотрел по
сторонам с удивительно умным выражением, в глазах его мелькали искорки
иронического смеха, от которого человеку становилось не по себе.
Внимательно осмотрев всех окружающих, он повернулся ко мне и протянул
для пожатия мягкую, с розовой ладонью, руку с тем стандартно скучающим
выражением лица, какое можно заметить на лицах людей, по роду деятельности
часто обменивающихся приветствиями и рукопожатиями с совершенно незнакомыми
людьми. Вокруг шеи у него была переброшена толстая цепь, которая исчезала в
глубине клетки в фургоне. На любой другой обезьяне такая цепь была бы
символом порабощения и плена. Чемли, однако, носил ее с таким достоинством,
с каким лорд-мэр носит свои почетные ленты. Пожав мне руку, он повернулся к
клетке и начал вытягивать из нее цепь, длина которой превышала пятнадцать
футов. Аккуратно свернув ее в кольца, он набросил ее на руку и направился к
дому с таким видом, словно он является его хозяином. В первые же минуты
своего пребывания в лагере Чемли подчинил нас своему влиянию, и мы
почувствовали в чем-то его превосходство. Я чуть не извинился перед ним за
беспорядок на столе в тот момент, когда он вошел в комнату.
Чемли уселся на стуле, скинул на пол цепь и вопросительно посмотрел на
меня. Было очевидно, что он хотел освежиться после долгого утомительного