"Джеральд Даррел. Перегруженный ковчег" - читать интересную книгу автора

категорически отказался войти в клетку, чего раньше никогда не случалось.
Считая это простым капризом, я пытался силой загнать Чемли в клетку; тогда
он подвел меня к входу и, оставив меня там, отошел назад, показывая рукой
внутрь клетки и громко и испуганно вскрикивая. Осмотрев одеяло и подстилку
из банановых листьев, я нашел маленькую слепую змею, клубком свернувшуюся в
листьях. Она была совершено безвредной, но Чемли не хотел рисковать.
Вскоре после прибытия в лагерь Чемли вдруг перестал кушать, утратил
интерес ко всему окружающему и стал проводить целые дни, съежившись в своей
клетке. Он отказался от всех напитков и выпивал в день лишь полкружки
простой воды. Меня в это время не было дома, получив от Джона сообщение о
болезни шимпанзе, я немедленно вернулся в лагерь. Из записки Джона можно
было понять, что он не знает не характера болезни Чемли, ни способа ее
лечения.
Я шел на все хитрости и уловки, чтобы вызвать аппетит у Чемли, но он
продолжал худеть с каждым днем. Направляя слуг за свежими плодами манго и
поу-поу, я собственными руками приготовлял нежные фруктовые салаты. Но Чемли
по-прежнему ничего не ел. Это продолжалось с неделю, и я начинал уже думать,
что Чемли долго не протянет. Каждый вечер я заставлял его выходить из клетки
и совершать со мной небольшую прогулку. Но Чемли был настолько слаб, что
через каждые несколько ярдов должен был садиться и отдыхать. Я все же
настаивал на этих прогулках, считая, что при всех условиях необходимо
поддерживать в Чемли хоть какой-то интерес к жизни, в противном случае он
будет обречен. В один из вечеров я открыл перед прогулкой коробку бисквитов
и рассовал по карманам с дюжину кусков. После нескольких шагов Чемли решил
отдохнуть, и я присел рядом с ним. Пока мы осматривали местность, я достал
из кармана один бисквит и начал его жевать. Чемли внимательно следил за
мной; он был, вероятно, изумлен тем, что я не предложил ему, как обычно,
разделить со мной компанию. Закончив есть, я с подчеркнутым удовольствием
облизал несколько раз губы языком. Подвинувшись ближе. Чемли начал
обшаривать мои карманы, что само по себе было уже хорошим признаком. Таких
вещей он не делал с первого дня болезни. Найдя бисквиты, он вытащил одну
штуку, обнюхал ее и к великой моей радости, съел бисквит. Всего в этот вечер
Чемли съел шесть бисквитов, в течение последующих четырех дней он питался
только бисквитами и водой. Затем наступил день, когда он выпил кружку чаю и
съел два банана. Я понял, что кризис прошел и Чемли начинает выздоравливать.
Аппетит его увеличивался с каждым днем, в течение двух недель он буквально
обжирался, а после этого все снова вошло в норму. Я был очень доволен, что
все так хорошо кончилось; мы должны были переезжать в Кумбу, а в прежнем
состоянии Чемли не вынес бы этот переезд.
Наступил день нашего отъезда из Бакебе. Когда Чемли заметил подъехавший
грузовик и увидел начавшиеся сборы вещей и экспонатов, он догадался, что
предстоит любимое его развлечение - поездка на машине. Он улюлюкал, кричал,
возбужденно прыгал, натягивал свою цепь, дико барабанил по стенкам клетки,
создавая как можно больше шума, чтобы напомнить о себе. Может быть, он
беспокоился, что мы его забудем. Когда все было собрано и погружено, клетка
была водружена в кузове грузовика, и Чемли забрался в нее, радостно гикая.
Мы двинулись в путь. Слуги разместившиеся по бокам и у края грузовика,
затянули громкую песню. Чемли вдруг подхватил песню протяжным и довольно
мелодичным завыванием, что вызвало у остальных певцов взрыв смеха. Повару
пение Чемли показалось даже настолько смешным, что он вывалился из машины.