"Джеральд Даррелл. Пикник и прочие безобразия" - читать интересную книгу автора

долгое гулкое эхо в разных концах огромной площади.
Вот и этот вечер был исполнен чисто венецианского очарования, и только
скопище моих воинственных родичей вокруг двух столиков, уставленных
напитками и закусками, портило впечатление. К несчастью, путешествие было
задумано моей мамой, и как это всегда бывало с ней, мероприятие,
представлявшееся ей сплошным источником радости, с первых дней грозило
обернуться крахом, медленно, но верно влекущим ее к позорному столбу,
уготованному членами любой семьи для своих родителей.
- Что бы тебе тактично предупредить меня заранее, - произнес мой
старший брат Ларри, уныло созерцая один из множества бокалов, расставленных
перед ним возмутительно довольным официантом. - В крайнем случае, я мог бы
согласиться на смертельно опасное путешествие по воздуху. Но кой бес
заставил тебя вовлечь нас в трехдневное плавание на греческом судне? Право,
это было так же глупо, как если бы ты намеренно взяла билеты на "Титаник".
- Я думала, так будет веселее, и ведь греки отличные моряки, -
оправдывалась мама. - К тому же это первый рейс нашего корабля.
- Ты всегда спешишь кричать "волки" раньше времени, - вступила Марго. -
По-моему, мама замечательно все придумала.
- А я так согласен с Ларри, - через силу выговорил Лесли, которому, как
и всем нам, претила мысль о том, чтобы в чем-то соглашаться с нашим старшим
братом. - Будто мы не знаем, что такое все греческие пароходы.
- Почему же все, дорогой, - возразила мама. - Есть и совсем неплохие.
- Ладно, теперь уже все равно ничего не поделаешь, - мрачно заключил
Ларри. - Из-за тебя мы обречены плыть на паршивой посудине, которую
забраковал бы даже этот пьяница Старый Мореход.
- Чепуха, Ларри, - сказала мама. - Ты всегда преувеличиваешь.
Представитель агентства Кука очень хвалил наш пароход.
- Он сказал, что в баре на борту всегда кипит жизнь! - торжествующе
воскликнула Марго.
- Силы небесные, - выдохнул Лесли.
- И для орошения наших языческих душ, - подхватил Ларри, - бар
располагает набором отвратительнейших греческих вин, словно извлеченных из
тугой яремной вены какого-нибудь верблюда-гермафродита.
- Ларри, выбирай слова, - сказала Марго.
- Нет, вы только подумайте, - кипятился он. - Меня вытащили из Франции
ради злосчастной попытки оживить в памяти места нашей юности, совершенно не
считаясь с моим мнением. Я уже начинаю жалеть, что согласился, а ведь мы,
черт возьми, пока добрались только до Венеции. Я уже истязаю остатки моей
печени "Слезами Христа", вместо того чтобы вкушать доброе славное божоле.
Уже мои вкусовые сосочки в каждом ресторане штурмуют не бифштексы "шароле",
а горы спагетти, напоминающие отвратительные гнезда ленточных червей.
- Ларри, умоляю, прекрати, - сказала мама. - Неужели нельзя обойтись
без вульгарности!
Несмотря на музыкальные усилия трех оркестров, играющих каждый свою
мелодию в разных концах площади, на разноязычный гомон и сомнамбулическое
воркование голубей, казалось, половина Венеции завороженно слушает только
нашу семейную перепалку.
- Все будет в полном порядке, когда мы поднимемся на борт, - заверила
Марго. - И ведь мы хотели, чтобы нас окружали греки.
- Думаю, именно это беспокоит Ларри, - мрачно заметил Лесли.