"Чарльз Дарвин. Воспоминания о развитии моего ума и характера" - читать интересную книгу автора

занятья практикой, я же был послан туда, чтобы начать изучение ее. Но вскоре
после того я пришел - на основании различных мелких фактов - к убеждению,
что отец оставит мне состояние, достаточное для того, чтобы вести безбедную
жизнь, хотя я никогда даже не представлял себе, что буду таким богатым
человеком, каким стал теперь; этой уверенности оказалось, однако, достаточно
для того, чтобы погасить во мне сколько-нибудь серьезное усердие в
изучениимедицины.
Преподавание в Эдинбурге осуществлялось преимущественно лекционным
путем, и лекции эти, за исключением лекций Хопа по химии, были невыносимо
скучны; по моему мнению, лекции не имеют по сравнению с чтением никаких
преимуществ, а во многом уступают ему. Не без ужаса вспоминаю лекции д-ра
Дункана по Materia mediса, которые он читал зимою начиная с 8 часов утра.
Д-р Монро сделал свои лекции по анатомии человека настолько же скучными,
насколько скучным был он сам, и я проникся отвращением к этой науке. То
обстоятельство, что никто не побудил меня заняться анатомированием,
оказалось величайшей бедой в моей жизни, ибо отвращение я бы вскоре
преодолел, между тем как занятия эти были бы чрезвычайно полезны для всей
моей будущей работы. Эта беда была столь же непоправима, как и отсутствие у
меня способности к рисованию. Я регулярно посещал также клинические палаты
больницы. Некоторые случаи вызвали у меня тяжелые переживания, иные из них и
сейчас еще живо стоят перед моими глазами, но я не был настолько глуп, чтобы
из-за этого пропускать занятия. Не могу понять, почему эта часть моего курса
медицины не заинтересовала меня сильнее, ибо летом, перед тем как я
отправился в Эдинбург, я начал наносить в Шрусбери визиты некоторые
беднякам, леча преимущественно детей и женщин; я составлял по возможности
более подробные отчеты о каждом случае с указанием всех симптомов болезни и
прочитывал их вслух отцу, который подсказывал мне, какие дальнейшие сведения
необходимо собрать и какие лекарства следует прописать; лекарства эти я сам
и изготовлял. Однажды у меня было сразу по крайней мере двенадцать
пациентов, и я испытывал острый интерес к работе. Мой отец, который в
отношении характера людей был наилучшим судьей какого я когда-либо встречал,
говорил, что из меня получился бы весьма удачливый врач, разумея под этим
такого врача, у которого будет много пациентов. Он утверждал, что главный
залог успеха заключается в умении внушать доверие к себе; я не знаю, однако,
какие качества он мог усмотреть во мне, которые привели его к убеждению, что
я мог бы возбуждать доверие к себе. Дважды я посетил также операционный зал
госпитальной больницы в Эдинбурге и присутствовал на двух очень тяжелых
операциях, причем во время одной из них оперировали ребенка, но я сбежал, не
дождавшись окончания их. Больше никогда уже я не ходил на операции, и вряд
ли нашлась бы приманка столь притягательная, чтобы можно было с ее помощью
заставить меня сделать это; то было задолго до благословенных дней
хлороформа. В течение очень многих лет эти две операции буквально
преследовалименя.
Брат мой оставался в университете только в течение одного года а на
второй год я был предоставлен самому себе, и в этом было известное
преимущество, ибо я сблизился с несколькими молодыми людьми,
интересовавшимися естествознанием. Одним из них был Эйнсуорт, опубликовавший
впоследствии описание своих путешествий по Ассирии; геолог-вернерианец, он
обладал кое-какими знаниями о многих вещах, но был человеком поверхностным и
весьма бойким на язык. Д-р Колдстрим был молодым человеком совсем другого