"Николай Дашкиев. Торжество жизни (научно-фантастический роман) " - читать интересную книгу автора

тринадцатилетний мальчик, измученный концлагерем, изголодавшийся, с едва
зажившими ранами, закусив губы, заставил себя спокойно лежать на носилках и
запоминать путь, по которому его несли. Партизанская закалка не прошла
даром.
Запомнить было нетрудно: от подъемника шел широкий сводчатый тоннель со
стенами, выкрашенными серой краской. Его пересекали поперечные коридоры -
узкие и темноватые.
Степан насчитал четыре перекрестка, пока не открылась тяжелая
металлическая дверь.
Носилки внесли в лабораторию, поставили на пол. Степан сразу закрыл
глаза. В последний момент он успел заметить шкафы с блестящими приборами,
машины, сосуды с разноцветными жидкостями. Все казалось неестественным,
странным, но страх исчез.
Степану очень хотелось еще раз посмотреть в угол: ему показалось, что
там стоит радиоприемник. Но в этот момент над носилками кто-то склонился, и
мальчик затаил дыхание. Несколько минут в комнате было тихо, потом чуть
слышно скрипнула дверь.
- Прочь! Прочь! Не смейте сюда входить! Вы слышите?! - старый профессор
кричал, задыхаясь от злости. - Я не хочу вас видеть!..
Степан открыл глаза. У двери стоял Валленброт. Он что-то говорил - тихо
и злобно, но старик его не слушал и продолжал кричать.
- Прочь! Прочь! Прочь!
Грохнула дверь. Старик повернул ключ и в изнеможении прислонился к
стене. Он тяжело дышал, вытирая лоб большим платком, затем подошел к столику
и, наполнив стакан, стал жадно пить, стуча зубами о стекло. Он казался
беспомощным и жалким, но Степан не хотел ему прощать. Во взгляде мальчика
было столько презрения и ненависти, что профессор понял: его, Макса Брауна,
обвиняют в предательстве. Старик посмотрел на Степана почти с ненавистью.
- Да, мальчишка, я предатель!.. Я предатель!.. Из-за того, что я спас
тебя, я, возможно, погублю многих людей... Из-за тебя я унижался перед ослом
и фашистом.
Он кричал, судорожно потрясая кулаками, но потом смолк, устало
опустился в кресло и тихо сказал:
- Нет, мальчик, тебя не убьют. Я уговорил директора. Ты будешь
служителем лаборатории, моим помощником. Но... - профессор отвел взгляд, -
нас с тобой не выпустят отсюда до конца войны, а я вынужден работать над
смертоносными микробами. И если я буду работать плохо - тебя...
Он не договорил, но Степан понял его.
...И потянулись длинные, скучные, однообразные дни.
Ни дня, ни ночи - постоянный яркий утомляющий свет, сухой воздух с
каким-то металлическим запахом.
Степан задыхался в этом каземате. Хотя бы одно окно, пусть с решеткой,
но чтобы через него можно было видеть небо, ощутить дуновение ветра, поймать
капельку дождя или снежинку!..
Но не было снега. Не было ветра. Не было работы. Не было жизни.
Была лаборатория - огромная неуютная комната с множеством непонятных
приборов, которые следовало ежедневно протирать чистой тряпкой. Был
профессор, который по десять часов кряду сидел за столом, что-то размешивал,
взбалтывал, кипятил, переливал из посудины в посудину. Иногда он просил
Степана подержать какую-нибудь трубку или нагреть воды, и это казалось целым