"Эйв Дэвидсон, Грэния Дэвис. Сын Неба (о Марко Поло) [И]" - читать интересную книгу автора

"Кто не видел и не слышал атаки грифона, тому неведом страх". Где-то
Маффео Поло об этом читал. Еще там, дома, когда хватало времени
прихлебывать доброе виноградное вино и читать - на чопорной ли старой
латыни, на мелодичном ли итальянском... Когда это было? Матерь Божия!
Марон! Да будь ему теперь доступна вся главная библиотека синьории
Наисветлейшей республики Венеции, разве осмелился бы Маффео хотя бы
протянуть руку и снять с полки даже самый пустой и болтливый рыцарский
роман?
Прижаться лицом к земле - иначе мертвенная бледность выдаст его
грифону. Втянуть руки в стеганые рукава. Отчаянно стараясь не шевельнуть
даже пальцем, Маффео Поло лежал и молча молил о том, чтобы его приняли за
камень или бревно и не тронули. Его - и всех остальных. Куда бы их ни
забросило.
У грифонов невероятно острое зрение. Стоит младенцу только надуть губы
в сотне миль отсюда - и мигом взлетят вверх пленки на сияющих золотом
глазах. Но: будь пожрана эта сотня миль крылами огромной твари, скажи
младенцу всего-навсего (всего-навсего!) лечь лицом вниз и не шевелиться -
и грифон нипочем не разберется, где его жертва.
Но только - лицом вниз. И - не шевелиться.
Ибо грифоны падалью не питаются. Едят лишь живое мясо - которое (за миг
до смерти) быстро двигалось. И дело даже не в том, что, если не
шевелиться, грифон решит, что ты мертв. Нет. Если не шевелиться, он тебя
даже не заметит. А что он замечает? Ну, замечает он пишу, наиболее
желанную для грифонской братии. Какую именно? Старинная поговорка гласит:
"Ничего нет вкуснее человечины".
Маффео Поло лежал как труп и изо всех сил старался сдерживать дыхание.
Но тут лежавший рядом с ним продолговатый валун словно по волшебству вдруг
обернулся насмерть перепуганным катайцем в синей стеганой куртке - и
ринулся прочь по мрачной каменистой осыпи к сомнительному убежищу
неглубокой впадины в узком ущелье.
"Ангелы небесные, придайте же резвости его пяткам - или его душе!" -
подумал Маффео, даже и мысли не допуская пуститься вслед за беглецом. А
потом последовал дикий, хриплый вскрик - и страшный порыв ветра от взмахов
громадных крыл.
Словно метеор, грифон упал с бледного неба - весь как объятый пламенем,
- рухнул, бешено вереща, со свистом, с рычанием - и беглец было взвыл...
но лишь на мгновение. Гигантская тварь ударила львиными когтями - раздался
скрежет, будто ножом по краю блюда. Потом грифон поволок труп по пыльному
глинистому сланцу, сдирая кожу, обрывая остатки одежды, щедро разбрызгивая
кровь.
Человек не издавал ни звука. Еще бы - уже мертвец. Хрипы и ворчание
исходили теперь только от грифона. Исходили и другие, неописуемые звуки -
чудовищные, не имеющие названий. Хлюпанье, карканье, причмокиванье - пока
тварь отрывала конечности, а потом разделывала туловище. Резкие,
отвратительные звуки - что-то трещало и рвалось. Нет, такие звуки даже не
представить тем венецианцам, что каждый Божий день проходят меж двух
колонн с грифонами, украшающими южную аркаду великолепной базилики ди
Сан-Марко в Венеции.
Ну что ж - значит, вот так? Так? Марон! Хорошо хоть грифон не станет
медлить на месте убийства чтобы переварить свою пищу. Хорошо хоть, он