"Эйв Дэвидсон. Феникс и зеркало (Авт.сб. "Феникс и зеркало")" - читать интересную книгу автора

по поводу сурьмы. Тебя не было, и я остался поразмышлять в тишине. К тому
же я поел и теперь переполнен пищей, как знанием... лень двигаться.
Вергилий резко встал, запахнул края туники и направился к туалетному
столику. Он добавил в таз с водой несколько капель бальзама, горстку
айвовых семян и омыл лицо и руки. Вытираясь, он вспомнил:
- Как ты сказал? Сурь...
- Сурьма. Я предполагаю, что это именно тот металл, что плавится легче
свинца. - Он зевнул, взял в руки лиру и коснулся струн плектрой из
черепашьего панциря. - Устал я от философии... Давай я лучше сыграю тебе
мою "Элегию на смерть Сократа"... Нет? Ну и ладно... Но я знаю, что ты мне
хочешь сказать, - продолжил он, опустив лиру на пол. - Сюда я пришел
потому, что начал о тебе беспокоиться. Расскажи, что от тебя хочет
Корнелия?
Вергилий застыл в молчании. Потом обвязал тунику поясом и туго затянул
его. Сел, надел на ноги мягкую обувь, высокую, закрывающую икры.
- Ничего особенного, - пробормотал он. - Она хочет, чтобы я изготовил
ей магическое зерцало.
- Да, чего уж проще. - Алхимик поджал губы и задрал голову. - Пустяки,
вроде как залезть на лунные горы и принести оттуда небесных камешков. Или
добыть парочку золотых яблок Гесперид на ужин. Нет чтобы действительно
что-нибудь простое - рог Единорога, павлина Гермеса; нет, дожская дочка,
королева Карса хочет всего-навсего магическое зерцало! Вроде того, что
сделала однажды Мария Египетская, но - лишь единственное за всю свою
жизнь! Во имя Нокса и Нумы, почему? Зачем ей?
- От Великого Властителя Высокогорья у нее есть дочь. Сама она приехала
сюда и теперь беспокоится за ее безопасность, хочет знать, что с ней...
поздний ребенок...
- О, где моя винная эссенция, пятижды прогнанная сквозь мой волшебный
куб?! - Клеменс оттопырил губу и принялся вращать глазами. - Нет, лишь
пригубив ее и обретя власть духа над плотью, я смогу найти убежище от этой
женщины, от этих невозможных... невозможных... невозможных - слов не
хватает. А что дальше? Ей не захочется сжечь Неаполь, чтобы чуть-чуть
погреть свои ножки? Ну ладно. Вот же дуреха... Надеюсь, ты все ей так и
объяснил?
Маг выставил руку вперед. В комнате было тихо, и сначала они слышали
лишь шум в собственных ушах. А затем - кап-кап-кап - закапала вода.
Вергилий указал рукой вправо, Клеменс проследил за жестом: там стояла
статуэтка Ниобеи, окруженной своими детьми. Они глядели, как из глаз
Ниобеи (*4) стекает слезинка, еще одна... набухли, сбежали вниз, упали в
углубление подле ее ног.
Когда упала последняя слезинка, поверхность воды заволновалась, на ней
вспучивались и лопались пузыри... еще один... еще... четвертый... седьмой.
Вода испарилась. И один из детей Ниобеи провалился внутрь пьедестальчика -
казалось, до них донесся слабый и печальный вскрик.
Рука Вергилия медленно указала влево. Там, куда теперь показывал его
палец, стояла довольно высокая колонна, украшенная фигурками, каждая их
которых олицетворяла собой определенный час суток. Сверху виднелась маска
Борея, а ниже - смотрящая вверх - Зефира. Они пристально вглядывались друг
в друга, и тут из губ Зефира вырвалась струйка пара, выбросившего в воздух
пену и металлический шарик, который влетел в рот верхней маске, издавшей