"Эйв Дэвидсон. Феникс и зеркало (Авт.сб. "Феникс и зеркало")" - читать интересную книгу автора

книги тебе.
У Клеменса перехватило дыхание. Казалось, его огромная фигура раздалась
еще больше. Взгляд алхимика блуждал по книжным полкам, словно он пытался
обнаружить там именно эти книги. Лицо его побагровело, и он опустил сжатую
в кулак ладонь на странный шар, поверхность которого была покрыта цветной
картой - в соответствии с теорией Аристарха о том, что мир шарообразен.
- Послушай, - тяжело вздохнул он. - Эти книги были у тебя задолго до
нашего знакомства. А в друзьях мы давно. И ты знаешь о моей страсти к ним.
Что же такое для тебя эта Корнелия, что лишь теперь, и только теперь ты
предлагаешь их мне в качестве платы за мой труд? Она тебе угрожала? Но
чем? Она подкупила тебя? Посулила ключик из золота и слоновой кости от
своей спальни? Сунула его тебе в ладонь? Ради исполнения ее причуды нам...
потребуются время и тяжелый труд, если только это вообще исполнимо!
Почему...
Голое его пресекся, застрял в горле.
- Время и тяжелый труд... - Лицо Вергилия перекосилось, и он отшвырнул
от себя свитки. - Два года я работал на Солдана Вавилонского, человека
мудрого и великого, перебравшего в свое время две сотни и двадцать одного
соплеменника, дабы выбрать из них единственного, чье возвышение способно
положить конец мщению и кровопролитию в стране... Я пришел к нему и два
года разрабатывал систему каналов и шлюзов, чтобы одну из провинций
избавить от наводнений, а две другие - от засухи. И после этих двух лет он
взял меня за руку и повел в свою сокровищницу. Мы прошли мимо его
богатств, мимо золота, серебра, слоновой кости, изумрудов и пурпура - мы
прошли ее всю насквозь, из конца в конец, и он вывел меня наружу со
словами: "Нет, всего этого мало..." И как плату за мой труд отдал мне две
книги о музыке восточных царей... Ты думаешь, он не ценил их или не оценил
мое время и мои труды? Ты думаешь, их не оценил я, потому что мало в этом
смыслю? Нет, когда цыпленку пришло время вылупиться из яйца, то не нужны
тут ни герольды, ни трубы. Все на свете происходит своим чередом. Время и
тяжелый труд... Я возвращался из Вавилона через Дакию и остановился на
ночь в гостинице, в той же гостинице, что и магнат Лупескус, взявший на
откуп Императорские рудники этой богатейшей страны. Я выслушал его рассказ
о том, как медленно и мучительно рабы выносят из-под земли корзины с
камнем, вспомнил о сделанном мною для Солдана и тут же, угольком на куске
дерева, набросал для Лупескуса план, как выполнять эту работу с помощью
воды - дешевле, лучше и быстрее. Он дал мне тысячу дукатов золотом,
лошадей и повозку, чтобы перевезти их, и каждый год отправляет мне по
тысяче дукатов. Да, эти деньги мне нужны, получать их приятно, но ценю я
их не слишком высоко. Потому что я знаю - не внакладе и он, то, что я
предоставил ему, приносит в год сотни тысяч, да и заработал я их в две
минуты... Иной раз я спрашиваю себя: на кого же я работал эти два года? На
Солдана или на Лупескуса? А если на Лупескуса, то на него или на его
рабов, которые благодаря мне освобождены теперь от работы, выдавливавшей
кровь из-под их ногтей, если они старались, и из их спин, когда были
ленивы?
Клеменс прочистил горло и поджал губы.
- Ты становишься философом, - произнес он наконец. - Очень хорошо.
Отлично. Я помогу тебе, и мы посмотрим, что там за цыпленок вылупится из
этого яичка. Но теперь, мастер Вергилий, позволь мне обратить твое