"Эйв Дэвидсон. Феникс и зеркало (Авт.сб. "Феникс и зеркало")" - читать интересную книгу автора

находившихся в помещении мужчин обернулся и кивнул, показывая, что
слушает, и вновь отвернулся, добавив тщательно отмеренное количество
древесного угля в огонь, горящий под неким запечатанным сосудом. Время, в
которое надлежит добавить очередную порцию топлива, также было тщательно
выверено при помощи песочных часов. Это пламя горело день и ночь, и
горение поддерживалось с величайшим вниманием, дабы соблюсти постоянство
температуры на время всего процесса: горело это пламя уже четыре года, а
оставалось - еще два, а потом в течение еще двух лет температуру под
сосудом следовало постепенно уменьшать, после чего еще на полгода сосуд
будет оставлен для охлаждения.
- Изготавливается подобное зеркало из девственной бронзы,
изготавливается тщательно, притом никто не может взглянуть на него во
время работы, - продолжал Вергилий. - И тогда, при соблюдении всех
условий, первый, кто взглянет в него, увидит там то, что более всего
желает увидеть. Однако с помощью магического зерцала нельзя ни заглянуть в
прошлое, ни увидеть будущее. Кроме того, воспрещено пытаться узреть наяву
облик Бессмертного Бога. То, что надлежит увидеть, должно относиться к
жизни земной, присущей миру смертных, тех, кто, словами Гесиода, "должен
возделывать землю ради хлеба насущного или умереть".
Напряженное молчание было скорее подчеркнуто, нежели нарушено щелканьем
шестеренки, повернувшейся где-то в глубине комнаты. Один из слушателей,
седовласый и седобородый Тинус, прокашлялся и сказал:
- Со всей тщательностью следует определить час, благоприятный для
начинания. Ибо предмет этот не только ремесленный, но и философский.
- Но и ремесленный тоже, - вступил Иоанн, приземистый длиннорукий
человек с телом, весьма похожим на бочонок вина. - Не буду вникать в
подробности точек пересечения орбит, не стану говорить о звездах, узлах и
часах, однако скажу, что глина должна быть лучшего качества, воск - из
чистейших, руда - самая звонкая, и главное - не будем торопиться. И
отливать, и охлаждать, и полировать следует тщательно и неспешно.
Перрин же, молодой человек с открытым лицом, слегка запачканный сажей,
высказался так:
- Мастер, я чего-то не понимаю. Все, что сказано, - верно. Однако Иоанн
говорит о том, какой быть руде, но о какой руде он говорит? За всю мою
жизнь я не помню случая, когда бы на рынке в Неаполе появился хоть самый
маленький кусочек руды. Если не говорить о тех крохах, которые вы, мастер,
храните в своем кабинете, то в жизни я не видел, как эта самая руда может
выглядеть. И какой смысл говорить о вычислении благоприятного часа, чем
занимается Тинус, когда не видно, как нам сдвинуться с мертвой точки?
Перрин был абсолютно прав. Медь поступала в Неаполь с Кипра - острова
Афродиты, с острова, настолько богатого медью, "купрумом", что благодаря
ей он и получил свое имя. Но путь на Кипр давно уже был перекрыт кораблями
морских гуннов. По соглашению, морские гунны позволяли (за мзду,
разумеется, стыдливо именуемую "оплатой конвоя") одну поездку флотилии на
Кипр в год. С материка на Кипр и обратно. Разумеется, существовали и
контрабандисты, которые обыкновенно использовали легкие, верткие
суденышки, плавающие между восточной оконечностью острова и берегами Малой
Азии. Но те обычно ограничивались легкими грузами, учтенными с точностью
до унции, - золото, благовония, хорошенькие девочки.
А медь, будучи тяжелым грузом, не ценилась слишком уж высоко. Риск был