"Эйв Дэвидсон. Феникс и зеркало (Авт.сб. "Феникс и зеркало")" - читать интересную книгу автора

дожидались псари с гончими последних свор, тут же имелись и арбалетчики,
которые, в случае необходимости, произведут роковой выстрел.
Снаружи вовсю светило солнце, внутри же павильона было сумрачно, пол
устилали горьковато пахнущие травы, а стены были украшены свежесрезанными
ветками и цветами. Тут были кушетки, застеленные шелковыми покрывалами, и
стол, на котором стояли блюда с фруктами и освежающие напитки.
А еще тут были Корнелия и вице-король.
- Ах, - вздохнул Агриппа, на полуслове обрывая разговор с Корнелией, -
если бы еще минуту я следовал за гончими, то, не сомневаюсь, сам бы
принялся лаять... Ну уж нет. Все эти развлечения хороши для недалекой
аристократии. Чем им еще заниматься? Интригами, конспирацией, заговорами и
бунтами. Нет, пусть уж они занимаются охотой, так будет лучше всем
остальным. Ну, понятно, кроме оленя. Говоря же о его судьбе, могу лишь
процитировать некоего желчного израилита Самуэлидеса, выразившегося так:
"Судьба его предопределена и известна. Пусть себе бежит куда хочет. И
пусть бежит как хочет - быстро, не спеша. Все равно никуда не уйдет".
Корнелия взглянула на Вергилия, и впервые, кажется, в ее взгляде
появилась робость. Он заговорил первым.
- Это не было необходимо, - сказал он. - Совсем нет. Я помог бы вам и
так. Думаю, вы это знали. Если бы сколь угодно малая частица вашего сердца
принадлежала мне, вы бы это знали.
- Мое сердце... - едва слышно произнесла она, мягко покачав головой, -
мое сердце принадлежит тому, кого я страшусь увидеть... Нет, я не знала, я
не понимала ничего, простите меня. Но что я могу поделать теперь? События
приняли новый оборот.
- Вы видели меня нагим и в страхе, - вздохнул Вергилий. - Как вы должны
презирать меня...
- О нет, нет! - В глазах ее вспыхнул протест. - Нет же! Я ценю вашу
дружбу и ваше уважение. Надеюсь, я не потеряю их никогда. Но я была
бессильна, совершенно бессильна предотвратить то, что произошло... -
Взгляд ее блуждал, словно бы она глядела куда-то далеко сквозь него,
сквозь толщу воздуха, далеко-далеко... - Из людей никто не может принудить
меня ни к чему, никто, только один... Я сделаю для него все, все... кроме
одной вещи... а хочет он от меня именно это...
"Туллио? - мысленно спросил себя Вергилий и тут же сам себе ответил: -
Нет. А кто же тогда?" Ответа не было.
Звякнула тарелка. Корнелия прямо и бесстрастно глядела на него.
- Я приношу вам свои извинения, - произнесла она твердо и холодно, -
однако зерцало должно быть изготовлено.
Вице-король ушел в глубину павильона, принес оттуда корзину с отборными
фруктами, наполнил бокалы охлажденным во льду вином, передал бокал
Вергилию и сел против него - по другую сторону неширокого стола. Достал
из-за пазухи маленький, изукрашенный драгоценностями ножичек, очистил
грушу и принялся делить ее на дольки.
- Невежество и косность провинциальных царьков, доктор, весьма
огорчительны для столь изощренного ума, как ваш. Я отчетливо представляю
себе, какие горы дукатов идут ежегодно на то, чтобы дож мог устраивать
охоты, содержать угодья, парки, леса и прочее. А едва наступает время
платить налог на содержание имперских дорог, проходящих через его
владения, - налог, воистину, смехотворный по сравнению с тратами на охоту,