"Эйв Дэвидсон. Феникс и зеркало (Авт.сб. "Феникс и зеркало")" - читать интересную книгу автора

то - о, Юпитер, защити меня! - сколько стенаний и сетований на нищету мне
приходится выслушивать...
- Да, несомненно, - согласился осторожно Вергилий, - дороги - это вены
и артерии империи.
Что-то словно бы слегка приоткрылось в вице-короле, и он слегка опешил.
Впрочем, он моментально пришел в себя, и голос его, когда он продолжил,
оставался все таким же ровным и уклончивым.
- Да, несомненно. И вы легко поймете, досточтимый доктор, что для
дальнейшего процветания империи, равно как и ее союзников, конфедератов,
да и для всей Ойкумены, для всего цивилизованного западного мира насущной
необходимостью является безопасность этих дорог. А среди них, - продолжил
он, пригубив вина, - Великая Горная дорога не из последних. А если столь
высокопоставленная путешественница, как госпожа Лаура, сестра нашего
конфедерата короля Карса, не смогла преодолеть этот путь, то куда уж
дальше? Несомненно, речь может идти о разбойниках. Где-то там, на дороге,
есть место, опасное для нас всех. И император - да, сам Август Цезарь -
желает знать, где именно. И желает узнать это без промедления. Так что,
сударь, мы всецело зависим от вас, от вашего искусства и вашей науки.
Отыщите нам это место. А мы, в свою очередь, не будем иметь ничего против
вашего желания вознаградить себя за сей труд мешками дукатов или чем
угодно подобным. Несомненно, Цезарь сумеет возместить вам ваши издержки.
Хотя бы... - Он замолчал. Улыбнулся. Пожал плечами. - Несомненно, отказа
вам не будет ни в чем.
Агриппа передал Вергилию тарелку с дольками груши. Вергилий принял ее,
взял дольку в рот. Груша была холодна, ароматна и таяла на языке. А за
стенами павильона все слышней становились звуки охоты.
- Конечно же, господин вице-король, - сказал он медленно, - я был бы
глупцом, когда не обратил бы внимания на ваши слова.
Вице-король быстро и выразительно вздохнул и немедленно сменил тему
разговора:
- Ну так что же? Взглянем, как обстоят дела с охотой?


Два длинных сигнала горна, два коротких, снова два длинных и еще один
длинный, затухающий - олень выскочил из леса и несся по лугу, мимо
гигантских деревьев, продираясь сквозь высокую траву к лощине, петлял,
стараясь сбить с толку гончих, попытался залечь в болоте, но передумал,
выбрался к открытой воде, вошел в нее и поплыл. Новый сигнал горна
известил охотников и об этом. Олень поплыл вниз по течению, скрывался под
водой, выныривал вновь и наконец выбрался на берег, кинувшись на
следовавших вдоль его курса пеших охотников. Новый сигнал горна известил
об опасности, оленя обложили со всех сторон, гончие взвизгивали, пытаясь
добраться до его ног, мрачные алануты наседали на зверя в полном молчании.
Олень несся дальше, не успевая уже уворачиваться от ветвей, хлещущих
его по морде. На губах зверя выступила пена. Охотники между тем успевали
обсудить, что, судя по отпечаткам копыт и разбросу ног, ход оленя стал
тяжелее, да и одно из копыт уже сбито. Гончие вошли в раж и неистово, без
передышки заливались, очередной сигнал горна сообщил всем, что дело
близится к развязке. Наконец олень оказался прямо против павильона, шерсть
его потемнела от пота, он шарахался в стороны от гончих, обнаглевших уже