"Эйв Дэвидсон. Феникс и зеркало (Авт.сб. "Феникс и зеркало")" - читать интересную книгу автора

познаешь более женскую плоть. Сделай работу, и я возвращу ее тебе.
Откажешься или не сумеешь - я уничтожу это. Станешь медлить - накажу.
Будешь зря терять время... Но, - сказал он совершенно бесстрастно и
уверенно, - не думаю, что ты будешь зря терять время. Нет, нет, мой маг.
Не думаю, что ты будешь терять его зря.



2

Улица Драгоценной Сбруи находилась в старом квартале Неаполя, но была
куда шире остальных улиц. По этой причине, верно, она и дала приют
ремеслу, в соответствии с которым была прозвана. Ни один конь, мул, осел в
Неаполе не обходился без украшений, изготавливаемых здесь: без ожерелий из
гигантских голубых бусин - дабы уберечь от порчи и сглаза; без медных,
начищенных до сияния талисманчиков (полумесяцы, звезды, руки Фортуны, рог
Асмодея, солнце с лучами и множество прочих); без шерстяных или даже
шелковых попон и кисточек разнообразнейших цветов; без тех странных
штуковинок, которые торчат на загривках коней, подобно маленьким замкам
или стройным башенкам. Что уж говорить о колокольчиках всех размеров, форм
и звучаний, о застывших каплях янтаря для седел! Ну а чтобы заниматься
подобным ремеслом, улица Драгоценной Сбруи обязана быть достаточно
просторной, дабы оседланные лошади, упряжки и повозки могли на ней
разместиться.
Однако же упряжка из двух лошадей развернуться тут все равно не могла,
даже в самом широком месте - возле фонтана Клео, но улица не сужалась до
самой Королевской дороги. Тележник по имени Аполлонио держал свою
мастерскую в доме, располагавшемся на половине подъема от Площади Фонтана;
в подвале дома имелась винная лавка, торжественно нареченная "Феб и
колесница", но известная среди местных обитателей как "Повозка и солнце".
В бытность свою молодым человеком, Вергилий проезжал через Неаполь из
своего родного Бриндизи, направляясь в Афины учиться в Академии
Илириодора, Тогда три верхних этажа строения принадлежали трем
поднанимателям, сдававшим отдельные квартиры кому попало: наемникам,
шлюхам, астрологам, возничим, неудачливым фехтовальщикам и еще менее
удачливым воришкам, торговцам старьем, бедным путешественникам - таким,
например, как студенты. Так это было в дни молодости Вергилия, так дела
обстояли и нынче. И даже на крыше, в хибарке, сооруженной из щебня и
камыша, по-прежнему обитала безумица, дававшая приют то ли пятнадцати, то
ли двадцати котам и кошкам.
К дому, расположенному по соседству с этим, тоже подходил прежний
хозяин - только ставший старше, с черной как деготь бородой, с
зелено-серыми глазами, смуглый и сухопарый, как борзая. Вечерело. И лишь
возле этого дома никто не слонялся, без дела, никто не попрошайничал, не
ужинал, присев на корточки возле стены и развернув на коленях свои
припасы, никто тут не снюхивался со шлюхами, никто не обмахивал,
окунувшись в дым от древесного угля, жаровни, на каких торговцы дешевым
съестным готовят еду на продажу. Даже дети не останавливались возле этого
дома, чтобы справить маленькую нужду или разрисовать соблазнительно чистую
и ровную бледно-желтую стену. В нише по левую руку, на высоте трех