"Юрий Владимирович Давыдов. О друзьях твоих, Африка " - читать интересную книгу автора

задумчивости, эта задумчивость, тем более вы на него глядите, переходит к
вам в душу, приготовляет вас к чему-то сверхъестественному и делает
приближение к пирамидам истинно торжественным.
По грудам разрушений и глыбам песку достиг я большой пирамиды. Чтобы
судить о непомерной огромности пирамид, надобно подойти к самой их
подошве: даже глядя от Сфинкса, я не мог иметь настоящего понятия об их
колоссальности. Та же самая игра оптики, о которой я говорил, происходящая
от слияния их желтоватого цвета с цветом пустыни, продолжается и тут.
Надобно стать не на углах пирамиды, а посредине одной из ее сторон, против
перпендикуляра, спущенного от макушки на основание. Тут огромность ее
подавляет самое воображение; хотя эти неотесанные камни показывают труд
чьих-то рук, но вы едва верите, чтобы это было сделано руками
человеческими; все это кажется вам сверхъестественным для человека! Для
сооружения такой массы воображение ваше подымает из праха уже целые
поколения и невольно переносит вас в мир идеальный. Один древний писатель,
говоря о пирамидах, воскликнул: "Конечно, посредством их люди восходили к
богам или боги нисходили к людям".
Наконец я вступил в мрачную внутренность. Два бедуина шли передо мною
с факелами и два позади. Этот канал, через который проникают в пирамиду,
имеет квадратное образование, высотою меньше обыкновенного роста
человеческого, так что я должен был идти с наклоненною головою; он
спускается довольно покато под наклоном с лишком 26 градусов. Все бока
канала обложены большими плитами гранита, удивительно плотно и чисто
связанными.
Пройдя около сорока больших шагов, я увидел, что канал прегражден
большим гранитным камнем. Эта преграда была нарочно устроена зодчим
пирамиды, чтобы остановить святотатственное любопытство потомства. Но
напрасно! Камень этот представил непреодолимую преграду; но зато смежные с
ним камни, не гранитные, были пробиты, и гранит был обойден кругом, с
правой руки. Можно вообразить себе, что этот проход уж не так легок;
должно было ложиться ниц и ползти по грудам обломков в чаду горизонтально
наклоненных факелов и в знойной духоте; мы, однако ж, проползли небольшое
пространство и вступили в другой канал, такого же размера, но который идет
уже кверху, также под углом 26 градусов. Тут уже не видно было того
слабого луча дневного, который дотоле мерцал позади. Глубокий мрак окружал
нас, и духота доходила до 30 градусов.
Проведя довольно продолжительное время посередь векового мрака
пирамиды, осмотрев ее галереи и покои, я опять выбрался на свет божий.
Восхождение на вершину большой пирамиды не представляет особенных
затруднений, но оно не без опасности по величине камней, образующих
уступы; я уже сказал, что эти камни не менее аршина в вышину, но почти
всегда более; с 42-й ступени, идя от низу, уступы приметно увеличиваются и
доходят до полутора аршин. Надобно меньше оглядываться назад и продолжать
путь, хотя с отдыхом, но не смотреть вниз, потому что высота кружит
голову. Провожатые бедуины очень искусно помогают в этом трудном пути. Но
все же вершины я достиг с чрезвычайным утомлением.
Вид с высоты пирамиды торжествен. Вся, священная в древности, дельта,
образованная расходящимися рукавами Нила, лежит перед вами на севере; она
испещрена селениями, пальмовыми рощами и яркою зеленью полей, резко
обрисованных на тучном черноземе Нила. Этот Нил теряется как бы в