"Юрий Владимирович Давыдов. Белый всадник " - читать интересную книгу автора

Рилло рывком приподнялся на постели.
- Не теряйте времени, - сказал он с тем энергичным напором в голосе,
который заставил дона Анджело в сотый, если не в тысячный раз позавидовать
несокрушимости падре Рилло, столь ценимого Ватиканом. - Не теряйте времени.
Пошлите за Уливи. Скорее.
Уливи примчался, его глазки блестели, бегали, седые волосы взмокли.
- Вы видели их, Никола? - спросил Рилло.
- Видел, падре. Видел. Ковалевскому не жить... его выворачивает
наизнанку... рвота беспрерывно...
- Погодите, - оборвал Рилло. - Этот молодой человек с ним?
- С ним, падре, с ним. Все там, кроме натуралиста. Тот, говорят...
- Вы ему не сказали... - Рилло не договорил, вспомнив, что Уливи не
знает по-русски. - Сколько они думают пробыть в Хартуме? Торопятся? - Падре
устало откинулся на подушки. Он почувствовал, что ослабел еще больше и
погружается в забытье, как в теплую ванну.

Барка, на которой экспедиция Ковалевского возвращалась с Тумата, пришла
в Хартум ночью. Егор Петрович хотел нынче, хотя бы к вечеру, плыть дальше.
Он спешил, ибо ему, как и говорил Никола Уливи, действительно было худо.
Прежестокой лихорадкой и желудочной болезнью расплачивался он за свое
путешествие.
Хартум... А путь на родину еще так далек. И Левушки не было рядом.
Свидятся ль когда-нибудь? Если выживет Егор Петрович, то свидятся в
Петербурге. Но ведь и Левушка не из железа кованный.
В низенькой каюте было сумеречно. Слышались всплески, шум дождя,
шлепанье босых ног. На барку грузили провизию.
- Терентьич, - позвал Егор Петрович. - Ты как?
- Слава богу, - тихо отвечал Бородин из угла каюты.
Ковалевский печально улыбнулся: "Помирать будет, не признается". Егор
Петрович отлично знал: штейгера тоже скрутила лихорадка. И не помогал
Терентьичу ром с табаком, совсем не помогал.
- Нам бы, ваше высокородие, только бы до дому добраться.
- Я загадал, Терентьич: если нынче уйдем из Хартума, будет хорошо.
- На все воля божья, - вздохнул Бородин. Помолчал и сказал: - Дозвольте
Илюшку кликнуть.
- На что он тебе?
- Спросить, скоро ль с погрузкой кончит?
Илья Фомин нетерпеливо присматривал за работой матросов. Ему нужно было
отлучиться, но он не решался оставить барку и вот бегал по палубе,
покрикивал, пособлял, а сам все посматривал на берег.
Нет, Илюшка Фомин не позабыл про свой сговор с тем высохшим попом.
Не-ет, не позабыл. Отдаст он ему карту. Пусть берет. Ух и пофартило, вовек
не снилось! И заживешь ты, Илюшка, в славном городе Златоусте, заживешь кум
королю, сват министру.
Илья услышал голос Терентьича и поспешил в каюту. На вопрос дяди Ивана
отвечал, что с погрузкой вот-вот будет покончено, а после побежит он на
торжище приобресть что-нибудь из съестного отдельно для его высокородия.
- Возьми денег, - сонно сказал Ковалевский. - Аптекаря найди.
Медикаменты...
- Чего? - не понял Фомин.