"Юрий Владимирович Давыдов. Смуглая Бетси, или Приключения русского волонтера" - читать интересную книгу автора

войне, которую вы ведете. Не ожидая ответа от вас, я уже приобрел для ваших
нужд около двухсот бронзовых четырехфунтовых пушек, двести тысяч фунтов
пороха, двадцать тысяч отличных мушкетов, несколько бронзовых мортир, ядра,
бомбы, штыки, одежду и т.д. для войск, свинец для мушкетных пуль..."
Скрипнула дверь, секретарь доложил: в приемной - мсье Лами. Президент
сделал жест, означающий: одну, мол, минуту, и его легкое перо продолжало
свой плавный полет. Г-н Дюран обладал точь-в-точь таким же почерком, как и
знаменитый сочинитель "Севильского цирюльника", но вы, любезный читатель,
взгляните, не теряя времени, на посетителя в приемной.
Тридцати от роду. Шатен. Лицо округлое. Глаза серо-голубые. Левую щеку
метит шрам, наводящий на мысль о поножовщине. Подбородок тяжеловат, что
считается признаком волевых натур, хотя тяжелым подбородком одарены и
слюнтяи. Высок, плечист, тонок в поясе. Так и веет... не скажу - упрямством,
скажу - непреклонностью.
Лами не занимал ключевую позицию на шахматной доске Дюрана. Однако
директор не сбрасывал его с этой доски: Лами выполнит опасные поручения
"Родриго Горталеса". К тому же директору было на руку то, что поначалу
казалось Лами пустячным: да, он сын купца, но проценты и дивиденды ничуть
его не приманивают.
Сын купца! Вот это-то и устраивало Дюрана. Он убедил Лами сообщить отцу
о своем намерении торговать за океаном - на "сахарных островах", а при
случае и на американском материке. Убедил внушать это знакомым и
полузнакомым, об этом же извещать и оттуда, из Нового Света, - словом,
всячески поддерживать репутацию коммерсанта. Только, упаси бог, и звуком не
обмолвиться о причастности к торговому дому на Вьей дю Тампль. (Когда г-н
Дюран излагал какую-либо комбинацию, связанную с Отелем де Голланд, лицо его
принимало выражение дерзкое.)
Лами понял: директор предлагает надежное прикрытие подлинной задачи,
подлинной цели. Хорошо, он, Лами, не отказывается испещрять пухлые
конторские книги четкой цифирью, звучными бухгалтерскими терминами. Сверх
того он готов при каждом удобном случае устно и письменно рассуждать об
экспорте-импорте.
Все было решено. Если... если не думать об окончательном объяснении с
женой. Мне было жаль обоих. Может, Лотту больше - я помнил ее трогательную
влюбленность в этого пылкого пособника лихого разбойника Мартена, потом
грациозного кавалериста из аристократической школы Шево-Летер, а затем
преуспевающего ученика коллежа...
Итак, сентябрьским днем 1776 года человек с флибустьерским шрамом
явился в Отель де Голланд отдать прощальный визит г-ну Бомарше, ибо под
именем г-на Дюрана действовал не кто иной, как Пьер Огюстен Бомарше, автор
"Севильского цирюльника".
Открыв один псевдоним, открою второй: Теодор Лами - это Федор Каржавин
(1).
А теперь все по порядку.

2

В 1752 году шхуна, пропахшая тузлуком, шла к берегам Англии. Снежные
хлопья носились, как чайки, а чайки кружились, как снежные хлопья. Свирепый
норд играл на вантах, как на контрабасе. Красиво? Поправкой возьмем