"Маркиз де Сад. Сто двадцать дней содома " - читать интересную книгу автора

Четвертый день.

Друзьям очень нравилось вспоминать среди дня о тех малышках, как среди
девочек, так и среди мальчиков, которых им по праву предстояло лишить
невинности; они решили заставить их носить со всеми различными костюмами
ленту в волосах, которая указывала бы на то, кому они принадлежат. В этой
связи Герцог избрал себе розовый и зеленый цвета, и каждый, кто будет носить
спереди розовую ленту должен принадлежать ему передком; точно также, как
тот, кто будет носить зеленую ленту сзади, должен был принадлежать ему
задом. С этого момента Фанни, Зельмир, Софи и Огюстин завязали розовые банты
с одной из сторон своих при чесок, а Розетта, Эбе, Мишетта, Житон и Зефир
завязали зеленые банты сзади в волосах в качестве свидетельства о правах,
которые Герцог имел на их жопы. Кюрваль избрал черный цвет для переда и
желтый - для зада, и, таким образом, Мишетта, Эбе, Коломб и Розетта должны
были впредь постоянно носить черные банты спереди, а Софи, Зельмир, Огюстин,
Зеламир и Адонис завязывали сзади в своих волосах желтые. Дюрсе отмстил
одного только Гиацинта сиреневой лентой сзади, а Епископ, которому
предназначалось лишь пять первых содомских опытов, приказал Купидону,
Нарциссу, Коломб и Фанни носить фиолетовую ленту сзади. Каким бы ни был
костюм, эти ленты не должны были быть сняты; с одного взгляда, видя одного
из этих молодых людей с тем или иным цветом спереди и тем или иным цветом
сзади, тотчас же можно было различить, кто имел право на его жопу, а кто на
передок. Кюрваль, который провел ночь с Констанс, громко пожаловался на нее
утром. Не совсем известно, что послужило причиной для его жалоб: распутнику
так легко не понравиться. В тот момент, когда он собирался потребовать для
нее наказания на ближайшую субботу, эта прекрасная особа заявила, что она
беременна, и Кюрваль, оказался единственный, кого можно было заподозрить в
этом деле, так как он познал ее плоть лишь с началом этой партии, то есть
четыре дня назад. Новость изрядно забавила наших распутников теми тайными
похотями, которые, по их мнению, она им готовила. Герцог никак не мог
опомниться от этого. Как бы там ни было, событие стоило девушке освобождения
от наказания, которое она должна была понести за то, что не понравилось
Кюрвалю. Всем хотелось оставить дозреть эту грушу, беременная женщина
забавляла их; то, что они ожидали от этого для себя в дальнейшем, занимало
еще больше их испорченное воображение. Ее освободили от прислуживаний за
столом, от наказаний и некоторых других мелких обязанностей, которые больше
не доставляли сладострастия при виде того, как она их исполняет; но она
по-прежнему должна была размещаться на диване и до нового приказа разделять
ложе с тем, кто пожелает избрать се. Тем утром настала очередь Дюрсе
предоставить себя для поллюционных упражнений; а, поскольку, его член был
чрезвычайно мал, то доставил ученицам гораздо больше труда. Однако они
трудились; маленький финансист, который всю ночь выполнял роль женщины,
совершенно не мог поддержать мужское дело. Он был точно в броне, и все
мастерство восьми прелестных учениц, руководимых самой ловкой учительницей,
в конце концов привело лишь к тому, что заставило его задрать нос. Он вышел
с торжествующим видом, а поскольку бессилие всегда придаст в распутстве
такого рода настроение, которое называют "подначивание", то его визиты были
удивительно суровы; Розетта среди девочек и Зеламир среди мальчиков стали
его жертвами. В зале общих собраний появились лишь госпожа Дюкло, Мари,