"Маркиз де Сад. Сто двадцать дней содома " - читать интересную книгу автора

должна была за ней последовать. Мне досадно, что он не дал мне времени
закончить. Старый Председатель де Сакланж представляет собой именно те
особенности, которых, судя по всему, возжелал господин Кюрваль. Не желая
уступать ему, мы выбрали настоящую мастерицу того предмета, о котором ведем
речь. Это толстая и рослая девица лет тридцати шести, прыщавая, любившая
выпить и посквернословить, нахалка и грубиянка, хотя впрочем, достаточно
привлекательная. Приходит Председатель, им подают ужин, оба они напиваются
до умопомрачения, оба изрыгают блевотину друг другу в рот, оба глотают это и
возвращают друг другу проглоченное. Наконец, они падают на остатки ужина, в
нечистоты, которыми сами забрызгали паркет. В этот момент меня отряжают,
поскольку у моей подруги нет больше ни сознания, ни сил. Я нахожу его на
полу, член его прямой и твердый, как железный стержень; я беру в руку этот
инструмент, Председатель произносит что-то невероятное, матерится, тянет
меня к себе, сосет мой рот и кончает, как бык, ворочаясь из стороны в
сторону, среди этих нечистот. Немного спустя та же девица предоставила нам
зрелище не менее грязной причуды. Один толстый монах, который очень хорошо
оплачивал ее, уселся верхом на ее животе, ноги моей товарки при этом были
раздвинуты на всю возможную ширину и прижаты тяжелой мебелью, чтобы не
менять положение. Было подано несколько кушаний, которые поместили на низ
живота девицы, прямо на голое тело - безо всякой посуды. И этот малый
хватает рукой куски, сует их прямо в открытую нору своей Дульсинеи, крутит
их там во все стороны и съедает лишь после того, как они насквозь
пропитаются солями, которые имеются во влагалище". "Вот совершенно новый
способ обеденной трапезы", - сказал Епископ. - "Который вам совсем не по
душе, не так ли, святой отец?" - добавила Дюкло. - "Конечно, нет, черт
возьми! - ответил служитель Церкви. - Влагалище не слишком мне нравится для
этого дела". "Ну что ж! - подхватила наша рассказчица, - тогда слушайте
историю, которой я закончу свое повествование сегодня. Я убеждена, что она
позабавит вас больше. Прошло восемь лет с тех пор, как я оказалась у мадам
Герэн. Мне только что минуло семнадцать лет; в течение всего этого времени
не проходило и дня, чтобы я не видела, как каждое утро приходит некий
откупщик налогов, к которому относились с большим почтением. Это был человек
лет этак шестидесяти, толстим коротышка, достаточно похожий во всем на
господина Дюрсе. Как и Дюрсе, он выглядел бодрым, был склонен к полноте.
Каждый день ему требовалась новая девица; девицы нашего дома служили ему
лишь на худой конец, либо, когда посторонняя не приходила на назначенное
свидание. Господин Дюпон, так звали нашего финансиста, был сложен как в
выборе девиц, так и в своих вкусах. Он категорически не желал, чтобы девица
была проституткой, лишь в исключительных случаях, о которых я только что
сказала; он хотел чтобы это были работницы, продавщицы из лавочек, особенно
из тех, что торгуют модным платьем. Возраст и цвет волен также были
определенными: нужны были блондинки от пятнадцати до восемнадцати лет, ни
моложе и ни старше; кроме вышеназванных качеств, они должны были иметь
красивой формы рот и такой особенной чистоты, что мельчайший прыщик у
отверстии становился причиной для отвода. Если они были девственницами он
платил им вдвойне. В тот день для него ожидали прихода одной молоденькой
кружевницы шестнадцати лет, попка которой могла служить настоящим образцом;
но он не знал, что именно и этом заключался подарок, который собирались ему
преподнести; девушка передала, что в то утро она не может отделаться от
родителей, и чтобы ее не ждали; госпожа Герэн, зная, что Дюпон меня ни когда