"Маркиз де Сад. Сто двадцать дней содома " - читать интересную книгу авторавот-вот ответит рвотным действием на это зловоние. Видя, как спазм
скручивает мне желудок, он приходит в экстаз: "Смелее, крошка, смелее, - кричит он. - Я не упущу ни одной капли этого". Заранее предупрежденная о том, что надо было делать, я усаживаю его на канапе и наклоняю его голову на самый край. Его ляжки разведены; я расстегиваю ему штаны, достаю оттуда короткий и вялый инструмент, который не предвещает никакой эрекции, трясу его; он открывает рот. Напрягая его член и принимая при этим прикосновения его похотливых рук, шарящих по моим ягодицам, я извергаю ему в рот, под действием рвотного порошка, весь непереваренный желудком обед. Наш герой - на небесах, он впадает в экстаз, он глотает, он сам ищет на моих губах нечистое извержение, которое опьяняет его, он не теряет ни одной капли, а когда решает, что действие скоро прекратится, Снова вызывает его, щекоча мне рот своим языком; его член, который, судя по всему, распаляется лишь от подобных гнусностей, раздувается, встает и оставляет, плача, под моими пальцами несомненное доказательство того, какое впечатление производит на него эта грязь." "Ах! Черт подери, - говорит Кюрваль, - какая прелестная Страсть! Можно было бы сделать ее более утонченной?" - "Но Как?" - спрашивает Дюрсе прерывающимся похотливыми вздохами голосом. - "Как? - говорит Кюрваль. - Да, черт возьми, путем выбора девиц и блюд." "Девицы... А я понял, ты хотел бы иметь там какую-нибудь вроде Фаншон..." - "Ну да, конечно." - "А какие блюда?" - продолжал расспрашивать Дюрсе, которому Аделаида терла пушку. - "Какие блюда? - переспросил Председатель. - Да, три тысячи чертей, я заставлю ее вернуть мне то, что я незадолго до этого передам ей таким же способом". "То есть, - подхватил финансист, совершенно теряя голову, -означает: то, что ты ей вывалишь в рот, она должна своим кабинетам; Председатель - с Фаншон, Огюстин и Зеламир, а Дюрсе - с Ла Дегранж, Розеттой и "Струей-в-Небо". Все вынуждены были ждать около получаса, чтобы продолжить рассказы Дюкло. Наконец они снова появились. "Ты наделал непристойностей?" - сказал Герцог Кюрвалю, который вернулся первым. "Да, немного, - отвечал Председатель, - именно в этом состоит счастье жизни; что касается меня, то я оцениваю сладострастие только по самому грязному и отвратительному что в нем есть". "Но, по крайней мере, пролили ли вы сперму". - "Об этом не может быть и речи, - сказал Председатель, - или ты считаешь, что все похожи на тебя и у всех есть достаточно спермы, чтобы проливать ее каждую минуту? Пусть эти усилия останутся за тобой и за такими могучими чемпионами, как Дюрсе", - продолжил он, видя, как возвращается Дюрсе, едва держась на ногах от истощения. - "Это верно, - сказал финансист, - я не смог удержаться. Эта Ла Дегранж - такая гнусная в словах и в поведении, она так доступна во всем, что хотят от нес..." -"Дюкло, - сказал Герцог, - продолжайте, поскольку, если мы не прервем его, этот нескромник, пожалуй, расскажет нам все, что он сделал, не задумываясь о том, насколько ужасно хвастаться теми милостями, которые получаешь от хорошенькой женщины." И Дюкло, подчиняясь его словам, так продолжила свою историю: "Поскольку господам так нравятся эти шалости, - сказала наша рассказчица, - мне досадно, что они на миг пока еще не сдержали своего воодушевления, которое было бы куда сильное мне кажется, после того, что я должна еще рассказать вам сегодня вечером. То, чего, как предполагал господин Председатель, недоставало для того, чтобы усовершенствовать страсть, о которой я только что рассказала, слово в слово имелось в причуде, которая |
|
|