"Лайон Спрэг де Камп. Стрелы Геркулеса" - читать интересную книгу автора

- Я не видел. Начинаю думать, что женщина мертва, а у него мания возить
с собой ее тело, - предположил певец Гиппомедонт.
Сеговак, будто внезапно проснувшись, добавил:
- Если эта несчастная на самом деле мертва, то скоро мы об этом узнаем.
- Если только он ее не засолил, как засолили дядю госпожи Коринны -
заметил Гиппомедонт. - Я знал одного человека, который настолько любил труп,
что...
Музыкант замолчал, заметив Ифбаала, трусившего мимо них на взятом внаем
осле. Капитан ехал, низко склонив голову, а с лица не сходило обычное
озабоченное выражение.
- Он отправился в город к купцу, торгующему соленой рыбой.
На этот раз путешественники остановились в хорошей гостинице с
отдельными комнатами для женщин. Сидя в таверне гостиницы, Гиппомедонт
настроил лиру и запел чистым тенором.

Художник, заполни мою неясную пустоту,
О Родосский мастер,
Приди, нарисуй мою возлюбленную, которой нет,
Такой, как я ее опишу:
Нарисуй ей волосы, черные и блестящие,
И если краски будут точны,
Попробуй создать ее.
Пусть она благоухает ароматной росой,
А под тенью волос нарисуй ее
Алебастровое чело,
Черные брови пусть лягут дугой...

Певец послал по рядам свою шляпу, и в этот момент в дверях показался
капитан Ифбаал.
- Завтра мои люди могут поспать подольше, - как всегда грубовато
произнес он. - На рассвете, когда откроется рынок, пополним запасы рыбы, а
потом сразу же отплываем. Не опаздывайте!
Утреннее солнце теплым светом заливало агору* [Агора - рыночная
площадь.] Велии, где торговцы пирогами и кровяной колбасой раскладывали на
прилавках свой товар, продавцы жареных орехов и горячей душистой воды
разжигали свои жаровни. Торговцы раскладывали на прилавках товары;
распевались, подготавливая свои голоса к дебатам, ораторы; нищие тянули свои
жалостливые просьбы, предсказатель судьбы приготовил изрядно потрепанный
череп и прочие магические атрибуты. Разминался жонглер, подкидывая мячики, а
хозяин дрессированного медведя завтракал вместе с питомцем буханкой хлеба.
Три философа неистово спорили о различиях между Тем, Чтобы Быть и Тем,
Чтобы Стать, а также о множественности или единстве Истинного Бытия. Их
окружала восторженная толпа любопытных, среди которых стоял и кельт.
Сеговак, одетый в клетчатую юбку и блузу, слушал, раскрыв рот от изумления.
Зопирион с Коринной и ее оставшимися двумя слугами возвращались с акрополя,
где они бегло осматривали храмы. Несколько ребятишек признали в них
чужеземцев и принялись громко выпрашивать деньги, протягивая ладошки.
- Убирайтесь, - прикрикнул на них Зопирион и тут же повернулся к
Коринне: - Моя дорогая, почему ты плачешь?
- Они напомнили мне моего маленького Ахирама. Как мне убедить тебя