"Ирина Дедюхова. Сказка о двух воинах-джидаев" - читать интересную книгу автора

километров в час?" Ржет, главное, сам, на землю упал даже. Девица
посмотрела на него с досадой вначале, а потом уже, чувствуется, с
интересом стала ждать, пока он просмеется. А Вася сквозь слезы и смех
давит из себя: "Ой, не могу! Лягушка... ой, блин! В миксере-е-е!" Девушка
только с недоумением на Леву посмотрела и плечиками так пожала, мол, как
ты, Лева, с таким придурком по бескрайним просторам степи путешествуешь?
Мысли Левины неожиданно стали путаться. Он вдруг увидел себя, сидящим на
огромном троне в зале с базальтовыми стенами, пол в помещении был
прозрачным, выполненным из дымчатого горного хрусталя. И под этим полом, в
неверно преломляющихся лучах факелов Лева увидел множество душ,
закабаленных умертвием, сидевшим напротив его в другой реальности, и
готовившим для них свое зелье. Души там плавали в каком-то голубоватом
растворе, вскипавшим большими перламутровыми пузырями. Они с шумом
лопались, оседая пенной пленкой на обратной поверхности хрусталя...
Ненадолго к другой реальности его вернул дурацкий хохот Корейкина, который
при очередном анекдоте про вернувшегося из командировки мужа, нечаянно
опрокинул котелок с чаем прямо на колени грудастой девушке. Лева сам,
своими ногами вдруг ощутил эту нестерпимую боль, а девица дико завыла,
показав необыкновенно длинные острые зубы, и начала таять на глазах
настроившегося на веселый лад Корейкина...
Сознание то возвращалось к Леве, то гасло опять. Ему начинали казаться
всякие странные вещи. Он помнил отчаянное ржание лошадей, которое резко
прекратилось, когда их лошадки с выкатившимися из орбит яблоками глаз
упали в жесткую колючую траву... И что-то прямо изнутри шептало ему:
"Душу! Душу хочу! Твою душ-у-у..."

- Ничего... ничего! Потерпи, Левка! Щас к форту выйдем... доползем. Там
нас свои встретят. Ты, конечно, молчи, тебе разговаривать вредно... Лева!
Может быть, ты бы сказал чо-то, а? Хреново ведь так ползти одному-то! Чо
ты в мочанку-то играешь, а? Хоть бы ругнулся, Лева! - возился возле него
Корейкин.
До Левы эти поскуливания Корейкина доходили сквозь плотную холодную
пелену, пытавшуюся захватить Левкину сущность. И то, что маленький
кривоногий Корейкин тащил его на себе, а Левины ноги мешали
поступательному движению, цепляясь за каждую кочку, выворачивая болью
суставы, мешало умертвию поглотить Леву с потрохами. Только Лева
чувствовал, что все, хана ему, Леве, как Корейкин его сваливал мешком у
ближайшего куста, останавливаясь покурить. Умертвие отступало, но тут же
начинало брать власть над остатками сознания Левы, брошенного на землю
Корейкиным. В самый последний момент, как правило, Васька с матом начинал
взваливать Леву себе на спину. Лева знал, что им необходимо продержаться
только до рассвета, не дав умертвию завладеть живой душой. А держался-то
он только тем, что Василий, пренебрегая всеми правилами самообороны и
личной безопасности, как тряпичную куклу тащил его то на себе, то волоком
за руки, то за обе ноги, то вообще за одну...
Упорный он был, гад. Если бы Лева мог, он бы сам попросил, чтобы этот
садист его уже бросил и сматывал монатки подальше от умертвия, пожирающего
его душу и плоть...
Не-е, он, конечно, все инструкции заранее прочитал на счет умертвий. Четко
все выполнил. Как только ему эта хрень в душу полезла, так он сразу три