"Ирина Дедюхова. Мы сидим на лавочке" - читать интересную книгу автора

- Ты чо, девушка, с катушек съехала? - оторопел начальник отделения,
полковник Алексеев, разглядывая Хилин диплом с отличием. - А-а... Ты,
наверно, в аспирантуру метишь! Ты материал собрать хочешь! Так все с тобой
ясно, отправляйся к девчонкам в канцелярию!
Но Хиля шепотом заверила полковника, что с самого детства мечтала об
оперативной работе и просит назначить ее согласно распределения. Хиля
выросла в красивую черноглазую девушку, при этом она почти не красилась и
держалась скромно. У Алексеева было своих таких двое девиц дома, и он с
ужасом представил, что они вот так же вдруг с понедельника приходят к нему
в отделение на работу, и он садит их в раздолбанный газик и посылает с
развязными операми на бытовое убийство какой-нибудь старухи по пьяной
лавочке. Он смотрел на Хилю и думал, как она станет буквально через полгода
после дежурств пить водку не закусывая и смолить сигареты одну за другой в
ожидании судмедэксперта возле протаявшего по весне трупа.
- Вот что, дева! Там мы с тобой посмотрим, что делать, но пока опыта
набирайся в отделе... Бумаги нас просто душат! Допросы поможешь снимать и
еще там чего, по мелочи. А мои коз... ребята, то есть, на эти бумаги плюют!
А если проверка? Вот!
Засадив Хилю за бумаги, Алексеев твердо решил ее из отдела убрать. Но
убрать он решил ее в хорошее, подходящее для такой девушки место. В силу
профессиональной ограниченности кругозора, полковник представлял себе такое
место только в прокуратуре. А еще, в глубине души, полковник очень
опасался, что кто-нибудь из его отчаянных сотрудников непременно закрутит с
Хилей шуры-муры. Девка она видная, а оперы у него все самого кобелиного
возраста. А потом - здрасте! Давай, Алексеев, разбирайся с мамами-папами,
женами-детьми и прочими матерями-одиночками. У него в отделении их и так
уже двое - сидят, вон, инспекторами в паспортном столе, за стенкой.
Конечно, операм удобно: стукнули девкам в стенку, и айда водку пить. А
потом? Сопли, слезы и прочие тюти-мути. А ему на партактиве за моральное
разложение коллектива куда надо вставляют. Докажи им, что работа тут такая
- морально разлагательная.

* * *

Прокурор Приходько почему-то был резко настроен против евреев в
прокуратуре. Он был уверен, что если только допустить хотя бы одного еврея
в прокуратуру, об остальной ихней нации можно уже не беспокоиться - она
просочится в это строгое учреждение совершенно самостоятельно. Еврейский
вопрос особенно донимал его в нетрезвом виде. В определенной стадии
алкогольного опьянения ему начинало казаться, что все его усилия пошли
прахом, и евреи уже просочились. Непослушным языком, но по-прокурорски
строго он задавал собутыльникам неизменный вопрос: "Т-ты е-е-еврей?" Это
было традиционным сигналом к завершению застолья и вызову служебной машины.
Полковник Алексеев, естественно, в прокурорских попойках не
участвовал. Между ментами и следаками из прокуратуры сложились нездоровые
отношения взаимного неприятия и антагонизма. И когда Алексеев из самых
благих побуждений попытался пристроить Хилю в прокуратуру, он обратился, по
неведению, непосредственно к товарищу Приходько.
Приходько молча рассматривал документы Рахили Самуиловны Шпак, а потом
долго, не мигая, смотрел в глаза оробевшего полковника Алексеева.