"Ирина Дедюхова. Снежная сказка" - читать интересную книгу автора

город будет обклеен листовками!
- Маша, я заплачу, успокойся! Лучше скажи, что они там говорили у
администратора? - взмолился Арбазумян.
- Короче! Администратор доложил капитану, что у них будет вовсе не Дед
Мороз, а Санта-Клаус, а в Снегурочек они нарочно оденут весь свой
политически инертный женский персонал. У зала вип-персон будет выставлена
дополнительная охрана... Слушай! Администратор сказал в трубку, понизив
голос, чтобы я не услышала: "Точка оборудована на здании нефтяной компании
"ТНК-инкорпоретед" у парапета над шестым окном у западного угла!" Точно! Я,
Толя, сама все слышала!
- Маша, ты когда в Деда Мороза верить перестала? - поставил ее в тупик
неожиданным вопросом Анатолий.
- Последний раз я видела настоящего Деда Мороза в яслях, - задумчиво
сказала Мария. - А ты что, веришь, что это все... по-настоящему?
- Не знаю, Маша, - честно ответил Анатолий. - То верю, то сомневаюсь...
Не знаю! Но мне хочется их спасти, понимаешь?
- Понимаю, - тяжело вздохнула Мария.

Они подкрепились в баре нижнего ресторанного зала для храбрости,
заключив под коньяк с лимоном временное политическое соглашение о совместной
борьбе. Анатолий направился к мужскому туалету, а Мария - разведать ситуацию
в мраморный вестибюль клуба.
Ну, и первым, с кем она в вестибюле столкнулась, был поэт местного
разлива Сержио Борхес, по паспорту - Виктор Ефремович Кургузкин.
- О! Манюня! С наступающим, пламенная и несгибаемая ты наша... э-э...
электоратка! - разлапил он перед нею пьяные объятья.
- Отстань, Витька! Не до тебя! - отмахнулась от него Мария, высматривая
главного секьюрити с говорилкой возле уха.
- А если не до меня, тогда до кого?.. - не унимался поэт. -
Признавайся, ты Арбазумяна на колонку в газете раскрутила, да? Маня, не всем
же повезло с этим армяшкой в одном классе учиться. Надо все же и о других
думать все же... Маня, я хочу писать тебе в колонку обличительные стихи! Я
требую свободы слова! Когда музы говорят, тогда молчат... эти... ну,
такие... страшные... и ужасные...
- Отвянь, идиот! Если ты сейчас же не замолчишь, не прекратишь меня
дезавуировать, я тебе это место, которым ты стишки придумываешь, кувалдой
отобью, понял? - не на шутку разозлилась Мария.
- Так бы и сказала... Вообще-то, ведь не чужие люди, чтобы вот так...
при всех... в вестибюле... - обиделся поэт.
А надо сказать, что Борхес ее у входа в бархатный холл стреножил, то
есть напротив центрального входа в вестибюль и, соответственно, у главного
входа в клуб. Из-за плеча поэта Мария, как в дурном сне, видит, что к этому
входу, неторопливо маневрируя, подъезжает белая шестерка, из которой, ничего
не подозревая, неторопливо выгружаются Дед Мороз со Снегурочкой, ставят
преспокойно шестерку на сигнализацию, а потом еще и шины пинают на предмет -
не надо ли подкачать?
Мария логическим путем догадалась, что это именно те, кого все ждут,
поскольку в буфете с Арбазумяном она все же не до такой степени упилась,
чтобы Санта Клауса от родного в доску Деда Мороза не отличить. И тут
Круглова остатками стеснительности, изрядно подрастраченными в политической