"Ион Деген. Статьи и рассказы" - читать интересную книгу автора

Фалик хранил родословную в глубоком подполье. Он тщательно скрывал даже
то, что окончил Тулузский политехнический институт. В Советском Союзе было
небезопасно слыть специалистом с иностранным образованием. Кроме того, в
Советском Союзе было неуютно носить имя Фалик. Поэтому Фалик сын Ахиэзера
стал Федором Александровичем. Я тоже не был Ионом Ахиэзеровичем, но только
потому, что Ахиэзер сын Мойше значился Лазарем Моисеевичем.
Фалик прятал родословную даже от меня. Вероятно, в связи с тем, что
наши беседы на политические темы обычно кончались его крайним раздражением.
Когда он возмущенно восклицал: "Ты просто идиот!", Миша снисходительно
улыбался и говорил: "Отец, дай ему созреть". Дело в том, что Фалик называл
своим именем систему и ее производные, а мне это стало понятно значительно
позже.
На старом пергаменте ветвилось дерево с надписями, сделанными красивым,
но непонятным еврейским шрифтом. Только в самом верху из одной точки
исходили четырнадцать ветвей с надписями на русском языке. Такие же красивые
надписи я видел на чертежах Фалика. Кроме Ахиэзера и Нусна было еще
двенадцать незнакомых мне имен: Гитл-Лея, Эли, Ривка и другие.
Кажется, все они порвали связь с отцом, когда он совершил более чем
легкомысленный по их понятию поступок - женился на девушке, на тридцать
шесть лет моложе его. Только Нусн остался верным своему любимому брату.
После смерти отца никто из его многочисленной родни не поддерживал с нами
связи. Остракизм распространился, по-видимому, и на Фалика. От Ахиэзера
ответвлялись Фалик, Бетя и Ион, от Нусна - Йосеф, Аншл, Сарра, Яков, Моше,
Хаим и Ривка.
Так я узнал, что в Израиле, кроме сестры Бети, у меня есть еще семь
двоюродных братьев и сестер. Фалик рассказал, как отец еще до моего рождения
снаряжал в Палестину большую семью брата.
- Счастливые люди, - мечтательно произнес Фалик. Но никакой связи со
счастливыми людьми, даже с любимой сестрой Бетей не было ни у него,
мечтавшего об Израиле, ни у меня, имевшего смутное представление о еврейской
истории и о еврейском государстве.
Мише и мне более интересными были постепенно сужающиеся книзу ветви
родословной. Дед Мойше был сыном и внуком краснодеревщиков. А прадед деда
был последним оружейником в длинном ряду оружейников Дегенов. Он еще ковал
оружие для польского графа во времена Калиевщины в шестидесятых годах XVIII
века. Его отца-оружейника местный граф привез из Германии. В Нойсе жило
несколько поколений оружейников Дегенов, но фамилия первого из них еще была
Дехан (или Дахан?), как и всех амстердамских оружейников Дехан и их
родоначальника, с одним сыном приехавшего из Толедо в 1492 году. Были ли у
него еще дети? Если были, почему они не оказались в Амстердаме? Родословная
не отвечала на эти вопросы нашей горькой истории.
Когда мои предки поселились на Иберийском полуострове? После разрушения
Первого храма? Пришли ли они туда вместе с римлянами задолго до готов?
Поселились ли в Испании во время завоевания ее арабами? В любом случае евреи
жили в Толедо еще до Реконкисты, следствием которой явилось их изгнание.
Производство оружия стало традиционным ремеслом нашего рода. Это было не
просто ремесло. На клинке из вороненой дамасской стали гравировался
утонченный узор или рисунок. В образовавшиеся канавки вчеканивалась золотая
проволока. Ремесло становилось искусством. Изделие снова подвергалось
термической обработке и вновь полировалось. Такая технология, известная под