"Вячеслав Дегтев. Последний парад" - читать интересную книгу автора

вижу над собой что-то белое, какое-то расплывчатое пятно, - и слышу ласковый
голос:
- А вот и сыночек глазки открыл. Какие они у тебя голубенькие. Совсем
как у папы твоего, у Вани-большого.
Где я? Кто я?
- Ну улыбнись, Ванечка, своей маме...
Ой, что это?! Что это там так бухает?..
- Не пугайся, маленький, это папа бомбы бросает. Пусть он воюет, а мы
покушаем - да? - покушаем и больше плакать не будем, правда? Ваня!
Ванечка!..
И с первыми глотками материнского молока я стал забывать все, что мне
увиделось, и стал привыкать-прирастать к новому своему имени. Ваня! Ва-ня...
Какое, однако, интересное имя.
- Не плачь, сынок, не бойся. Это твой папа стреляет из ружья. Он у нас
смелый. Он у нас - партизан. Не плачь...
...Да, легко сказать - не плачь. А что делать, если плачется. Если
всего трясет нервный озноб.
Только что на меня напали. Трое. Под темной аркой. Один стукнул по
голове бутылкой. Другой стал отнимать портфель. Третий замешкался с чугунным
колосником - иначе бы мне несдобровать... Я вырвал колосник и ударил им
того, кто был с бутылкой. И как только ударил, так сразу же и завертелся
перед глазами калейдоскоп: и утро в сарае, и небо, и лед, и вода...
И вот лежит он в луже черной крови. Молодой парень. По моде стриженный
затылок. Те двое убежали, бросив его. А он лежит, не шевелится. На нем синяя
куртка. Такая знакомая. И на шее родинка. Такая знакомая, такая родная. Он
лежит неподвижно. А я сижу над ним и плачу.
Уже собирается народ, уже кто-то побежал за милицией, уже дышат мне
затаенно в затылок любопытные, а я сижу над ним, плачу, и так и не решился
перевернуть его, чтобы взглянуть в лицо. Страшно.
Сы-нок!


Козлы


Интеллигенция?! Слово-то какое поганое! И звучит-то как по-хамски.

К.Леонтьев

С детства я мечтал быть бандитом.
Не вором, пусть даже и в "законе", не жульманом, не
карманником-щипачем, не мошенником-кидалой, и даже не
медвежатником-взломщиком сейфов, а именно - бандитом (ст.77 УК).
Безжалостным, но благородным гангстером. Эдаким современным Дубровским.
Русским Робин Гудом. Тем более, что дядья, убийцы-душегубы, "друзья народа",
тянувшие во времена Берии длинные лесоповальные срокА по расстрельным
статьям (102 и 104 УК) такого порассказали из своего бурного, овеянного
легендами прошлого, что впечатлений хватает до сих пор, криминал сочинять и
выдумывать почти не приходится, стоит покопаться в памяти, вспомнить
что-нибудь из их рассказов, - и пожалуйте получать гонорар.