"Джозеф Дилейни. Ученик Ведьмака " - читать интересную книгу автора

птица поклевала. Рот почти совсем скрывали усы и борода. Сама борода сначала
казалась просто седой, но, если присмотреться (я делал это украдкой, чтобы
он не заметил), можно было увидеть в ней чуть ли не все цвета радуги. Там
были оттенки красного, черного, коричневого и, разумеется, много серого. Как
я позже понял, это зависело от освещения.
Мой отец всегда говорил: "Слабая челюсть - слабый характер". Он считал,
что некоторые люди носят бороду, чтобы скрыть этот недостаток. Но у Ведьмака
подбородок выдавался вперед, а когда он открывал рот, виднелись острые
желтые зубы, больше подходящие для того, чтобы грызть мясо, чем клевать сыр.
Я вдруг вздрогнул, осознав, кого мне напоминает Ведьмак - волка. Не
только внешне. Он походил на хищника, потому что охотился во мраке.
Наверное, если питаться только сыром, станешь очень голодным и суровым.
Интересно, а я, когда выучусь, буду таким же?
- Все еще голоден, парень? - спросил Ведьмак и надолго впился в меня
зелеными глазами, пока мне не стало худо от этого взгляда.
На мне сухого места не осталось, болели ноги, но больше всего донимал
голод. Я кивнул в надежде на добавку, но Ведьмак отрицательно покачал
головой и что-то пробормотал себе под нос. Потом опять посмотрел прямо на
меня.
- К голоду тебе тоже придется привыкнуть, - сказал он. - Когда
работаем, мы много не едим, а если работа трудна, то ни крошки в рот не
берем до самого конца. Так что промедление - наш враг. Поэтому лучше
попривыкни сейчас, а когда мы доберемся до Хоршоу, я устрою тебе испытание.
Ты проведешь ночь в доме с привидениями. Совсем один. А я посмотрю, из чего
ты сделан!


ГЛАВА 3


Блеклый переулок, 13


В Хоршоу нас встретил звон церковного колокола. Было уже семь часов, и
начинали сгущаться сумерки. Прямо в лицо брызгал мелкий дождь. Но даже в
потемках я сумел разглядеть достаточно, чтобы понять, что вряд ли захотел бы
жить в таком месте. Сюда лучше вообще не приходить.
Хоршоу черным пятном выделялся на фоне зеленых полей. Это была мрачная,
гадкая деревушка из пары дюжин захудалых домишек, жмущихся друг к другу.
Большинство из них сгрудилось на южном склоне сырого, открытого ветрам и
дождю холма. Вся долина была испещрена шахтами, а Хоршоу находился
посредине. Высоко над поселком возвышалась большая груда выгарков, которыми
был помечен вход в шахту. За этой грудой хранились залежи угля, которого
хватило бы, чтобы согреть крупнейшие города Графства в самые холодные зимы.
Вскоре мы уже медленно брели вдоль узких, мощенных булыжником улиц,
прижимаясь к темным стенам, чтобы пропустить повозки, нагруженные глыбами
мокрого угля. Лошади с трудом тянули постромки, сгибаясь под тяжестью груза,
и едва не поскальзывались на гладких булыжниках.
Людей почти не было видно. В домах, мимо которых мы проходили, иногда
дергались кружевные занавески, но никто не показывался. Лишь раз нам